Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы
Шрифт:
— Быстро управился. Я видел тебя всего лишь прошлой ночью.
— Пятнадцать лет назад, — уточнил Кирби. — Мы встречались на холме обсерватории пятнадцать лет назад.
Его слова немного ошарашили меня, но внутренне я уже был к этому готов, хотя всерьез еще не думал, не позволял себе думать. Если уж говорить честно, то я испытал облегчение, что дело кончилось только пятнадцатью годами, а не веком.
— А что с Мэри? Она еще не показывалась?
— Тебе, наверно, лучше сперва чего-нибудь
Он взял меня под руку, и мы вместе пошли через холл к кабинету.
В приемной Кирби сказал сидевшей там девушке:
— Если будут звонить, меня нет ни для кого. — И ввел меня в кабинет.
Чуть ли не силой усадив меня в стоявшее в углу глубокое мягкое кресло, он подошел к небольшому бару, расположенному под окном.
— Что ты предпочитаешь, Чарли?
— Если есть, то немного шотландского.
Он вернулся с двумя стаканами, вручил один мне и уселся напротив.
— Ну, теперь можно и поговорить. Но сперва хлебни глоток. Знаешь, все эти годы я вроде как ждал твоего появления. То есть не то чтобы ждал, когда ты появишься, а просто было интересно, появишься или нет.
— Боялся моего появления.
— Ну, может, и не без того, но не очень. Разумеется, я несколько смущен, но…
Он оборвал фразу на полуслове. Я отхлебнул шотландского и напомнил:
— Я спрашивал о Мэри.
— Она не появится, — покачал он головой, — Отправилась в противоположном направлении.
— Ты имеешь в виду — в прошлое?
— Точно. Поговорим о ней чуть позже.
— Я смотрю, конструкция пропала. Я заглушил ее?
— Заглушил.
— Я все думал, может Леонард или Старик Пратер…
Он пожал плечами:
— Леонард — вряд ли. Не тот случай. А Старик Пратер… Ну, видишь ли, Пратер этим никогда не занимался. Он вообще никогда ничем не занимался, всегда держался в сторонке. Он оставался только наблюдателем — таков был стиль его жизни; в этом и заключалась его функция. В его распоряжении были люди, выполнявшие его…
— Понял, — перебил я. — Значит, вы его уволокли. Где он теперь?
— Он? Ты имеешь в виду двигатель?
— Вот именно.
— В данный момент в корпусе астрофизики.
— Я что-то не припоминаю…
— Просто он новый. Это первый новый корпус в учебном городке за последние пятьдесят лет. Да еще космодром.
Я приподнялся в кресле, затем снова сел.
— Космодром?..
— Чарли, мы побывали в системе Центавра и на 61-й Лебедя.
— Кто — мы?
— Именно мы. Институт Енотова Ручья.
— Значит, он работает?
— Как зверь.
— Звезды… — произнес я, — Боже мой, мы достигли звезд! Знаешь, когда мы встретились той ночью на холме… В ту ночь я готов был кричать звездам, что мы идем им навстречу. И что же вы там нашли?
— В
— Значит, другие планеты все-таки существуют.
— Да, миллионы, миллиарды солнечных систем. По крайней мере, мы так считаем.
— Ты все время говоришь «мы». А как насчет остальных? Что думает правительство?
— Чарли, ты не понял — этим открытием владеем только мы, и больше никто.
— Но…
— Понимаю. Они пытались, но мы ответили «нет». Не забывай, что мы частный институт. Сюда не вложено ни гроша из федеральных денег, или денег штата, или любых других…
— Енотов Ручей, — выдавил я, задохнувшись от такой неожиданной перспективы, — Добрый старый Енотов Ручей, всегда полагавшийся только на самого себя…
— Пришлось разработать систему безопасности, — самодовольно продолжал Кирби, — Весь участок буквально опутан самыми разными сенсорами, детекторами и охраной. Это влетает в копеечку.
— Ты сказал, что двигателя здесь нет. Значит, вы смогли построить другие.
— Без проблем. Мы разобрали его на детали, зарисовали их, измерили и сфотографировали. Зарегистрировали все до последнего миллиметра. Мы можем построить сотни таких двигателей, да только…
— Ну?
— Мы не знаем, как он работает, так и не уловили принцип.
— А Леонард?
— Леонард умер, уже много лет назад. Покончил жизнь самоубийством. Но я не уверен, что даже если бы он был жив…
— Еще одно. Вы не решились бы возиться с двигателем, если бы не нашли способ изолироваться от эффекта времени. Мы со Стариком Пратером потыкались вокруг этой…
— Разум, — кратко ответил Кирби.
— То есть как это — разум?
— Ну, помнишь наш ночной разговор? Я сказал, что создаю…
— Разумную машину! — воскликнул я — Ты это хотел сказать?
— Да, именно это. Искусственный интеллект. В ту ночь я почти завершил работу.
— Значит, Мэри была на верном пути. В тот вечер за обедом она сказала: «Мысль». Телепатическая мысль, нацеленная на двигатель. Видишь ли, вещь должна быть нематериальной. Мы напрочь вывихнули мозги, но так ни к чему и не пришли, хотя догадывались, что какой-нибудь изолятор должен существовать.
И я умолк, ожидая, пока информация как-то уляжется в сознании.
— Правительство наверняка подозревает, — наконец промолвил я, — откуда у вас этот двигатель — из разбившегося космического корабля.