Гроза над Цхинвалом
Шрифт:
Солдат вытащил из нагрудного кармана что-то маленькое, округлое, выдернул зубами чеку, отплюнул ее и бросил гранату в подвал дома, возле которого стоял. Из окошка-амбразуры полыхнуло пламенем, полетел какой-то мусор. Кто-то закричал по-грузински, и Сергей понял, что и по его стороне улицы продвигается солдат, да и вряд ли один. Их много, они закидывают гранатами все подвалы.
«Плохо дело! Ой, как плохо…»
Нетрудно было предсказать, что случится дальше. От этой мысли Комов покрылся холодным потом, оторвался от оконца и ошалелым взглядом посмотрел на друзей по несчастью.
– Что там? – прошептал оператор.
Сергей
Сергей вытащил мобильник. Прием был, зарядки хватило бы еще на два-три дня, если не очень насиловать телефон разговорами. Он снял блокировку, нажал на кнопку отключения. Мобильник задрожал в руке и затих.
Женька молча последовал примеру товарища.
Губы Сергея пересохли (чаю так и не успел напиться!), он провел по ним шершавым, как наждачная бумага, языком и снова прильнул к оконцу.
Осетинский ополченец, спрятавшийся в доме напротив, до этого не подавал признаков жизни, но теперь о себе напомнил. Сергей увидел, как высовывается в окно первого этажа дуло автомата, как на его кончике расцветает огонек, как дрожит он, чуть сотрясаясь от отдачи, и выплевывает то, что было припасено в обойме для «дорогих гостей».
Кто-то громко заорал, вопль перешел в стон. Тут же пули заколотили о стену дома напротив, там что-то упало, а потом грохот выстрелов заглушил все звуки. Комов видел, как испугался солдат, бросивший гранату. Ему ничего не грозило, ополченец никак не мог в него попасть. Но грузин этого не понимал. Солдату показалось, что он совсем беззащитен, что американский бронежилет не спасет, потому что с такого расстояния пуля из автомата Калашникова пробивает его насквозь, как консервную банку.
И тут Сергей услышал: сзади наползает что-то огромное и страшное, как лавина, которую не остановить. Она ломает деревья, выворачивает их с корнем. Старик-хозяин рассказывал, что позади дома находятся сад и огород, а за ними – участок соседей и их дом, фасадом выходящий в проулок. Потом что-то вылетело со двора дома, в котором они прятались, и устремилось через улицу.
Снаряд проломил стену между двумя окнами, взорвался внутри, раскалывая дом, в котором укрылся ополченец, и строение, много лет верно служившее своим хозяевам, стало разваливаться, осыпаться, мгновенно превращаясь в бесформенную кучу камней, над которыми затанцевали ошметки огня.
Взрывной волной солдата-грузина отбросило в сторону, он упал лицом в кусты. Град из камней и осколков забарабанил по мостовой.
На улицу из дворов, что располагались за спиной Сергея, выполз танк, встал напротив разрушенного дома, перегородив улицу своей железной тушей. Похоже, танкисты совершенно не боялись, что кто-то сможет обстрелять их из гранатометов. Наверное, у ополченцев гранатометов просто не было. Танк зачем-то выстрелил еще раз. В стоявшем в отдалении доме распух огромный огненный шар. Он сорвал
К оглушенному грузину, крадучись и озираясь по сторонам, подошли его подельники, перевернули тело, сняли каску, начали перевязывать бинтами голову пострадавшего.
Сергей отодвинулся от окна. Хотелось верить, что осетинский ополченец увидел танк и успел уйти из обреченного дома. Все равно ему нужно было менять засвеченную позицию. А как же его товарищ? С такой ношей ополченец точно бы не скрылся. Но может, тот уже был мертв? Ополченец втащил в дом тело земляка, чтобы его не раздавили гусеницы грузинских танков. И этот дом стал ему могилой.
Сумел ли уцелеть сам ополченец? Мужественный мужик. Продвижение грузин он замедлил, пусть всего на несколько минут. Да еще и посчитался кое с кем из захватчиков. Удалось ли ему выжить? Он, скорее всего, местный, знает здесь все ходы и выходы. В заборах, наверняка, проделаны дырки, через которые пробирались по своим делам мальчишки…
Сергей уже почти убедил себя, что ополченец спасся, но тут на дом, в подвале которого они укрывались, стало наползать что-то огромное и неповоротливое, кроша стены, как щипцы кусок сахара, вгрызаясь в них и превращая в труху…
29. Эйнар
Эйнар устроился на плоской крыше пятиэтажки, ближе к середине здания. Обзор отсюда был похуже, нежели с торца, зато лестницы, ведущие в подъезды были недалеко, и оставался выбор, какую, в случае опасности, использовать.
Едва рассвело, на перекрестке появились старуха и молоденькая девушка. Наверное, рассчитывали проскочить с утра пораньше. Испуганно озираясь, они устремились к известной только им цели.
Эйнар долго смотрел на упорно ковыляющую старуху. Сидела бы дома, дура дряхлая, так нет же! Чего вот ей нужно? Свое уже отжила, пользы от нее ноль, только небо коптит…
Потом снайперу надоело это зрелище, и он аккуратно всадил пулю старухе в затылок. Она осела мешком и замерла на асфальте. С первого взгляда и не поймешь, что человек лежит, так – куча бесполезного тряпья.
Девушку на какое-то мгновение словно столбняк хватил. Она испуганно прижала кулачок ко рту и уставилась на упавшую старуху. Потом отчаянно закричала, схватила убитую за руку, попыталась поднять…
Эйнар с любопытством рассматривал ее в прицел. Молодая еще, тело крепкое, наверное, не рожала. Лицо девушки ему не понравилось – губы слишком тонкие, нос с заметной горбинкой. Местные женщины вообще красотой не отличаются, молодые – еще куда ни шло, а потом расплываются и теряют всю привлекательность. И эта такой же станет – наплодит кучу нищебродов и будет смотреть на свой выводок с гордостью, точно несушка на цыплят, ожидающих попадания в суп.
Он почувствовал, как мозг захватывает привычная волна ненависти. Эта тварь будет топтать землю, в то время как Ула…
Выстрел прозвучал почти неслышно. Голос девушки оборвался, она упала на труп старухи. Если кто-нибудь следил за происходящим, нос на улицу не высунет. А этих двух запишем в блокнот, нам платят не только за качество, но и за количество…
Эйнара беспокоила какая-то неправильность происходящего в городе. Грузинские военные давно не появлялись в его поле зрения, бронетехника не двигалась по улицам.