«Грозный всадник», «Небывалое бывает», «История крепостного мальчика», «Жизнь и смерть Гришатки Соколова», «Рассказы о Суворове и русских солдатах», «Птица-Слава».
Шрифт:
— Батька, а ежели нам откупиться? — Шепчет, а сам глазами косит на ларцы с казной.
— Откупиться? Ах ты собака! — взревел Веригин. На минуту задумался. Потом улыбнулся: — А ну волоки ларцы.
Бросился к ним советчик, придвинул поспешно к сотнику. Сбил Веригин прикладом замки, откинул крышки.
— Вот так, атаман! Вот так! — опять зашептал советчик. — Дозволь стрельцам прокричать о деле.
Не отвечает Веригин. Подхватил он горсть монет, бросил правому из казаков.
— А ну заряжай!
Сообразили разинцы, набили монеты в дула.
— Ну, а теперь голоси, — приказал Веригин советчику.
Догадался, в чем дело, теперь и советчик. Поднялся казак с земли, закричал стрельцам:
— Откупного даем, откупного! Жалует вас атаман серебром и медью. Жалует вас серебром и медью! — кричит казак и пересыпает в руках монеты.
Заслышав денежный звон, стрельцы и высунулись из-за укрытий.
— Пуляй! — закричал Веригин.
Стрельнули казаки. Дым туманом схватил деревья. А когда он рассеялся — нет стрельцов уже рядом. Трое лежат убитыми. Другие снова ушли в засаду.
Приободрились казаки и такую подняли стрельбу, что стрельцы отходили все дальше и дальше. А потом и вовсе оставили их в покое. Видать, и у стрельцов ружейный припас окончился.
Прибыл Веригин к Разину, вручает ему казну.
— Не гневись, батюшка атаман, — говорит. — Будет в ларцах недостача.
— Как — недостача? — насупился Разин.
Рассказал Веригин о стрелецкой засаде.
Слетела суровость с лица у Разина. Рассмеялся Степан Тимофеевич.
— Говоришь, откупились?
— Откупились, батюшка атаман.
Оскарка Чертенок пристал к разинцам возле Самары. Чертенок — это прозвище. Так казаки его окрестили. Был он то ли из-под Саранска, то ли из-под Алатыря. Родом мордвин. Немало было в войсках у Разина и мордовцев, и чувашей, и черемисов, и татар. Впрочем, Чертенок утверждал, что он русский.
— В России живу, потому и русский.
— Ну, а веры же ты какой?
— Веры я разинской. Оттого к вам и пришел.
Острым он был на язык.
Сражался Чертенок вилами. Другого оружия не признавал.
— Они острые, — объяснял Оскарка. — С ними в бою лучше. Это тебе не пищаль. Их заряжать не надо.
А заряжать ружья в те времена было целым делом. И порох и пули заталкивали через дуло.
Чертенок сразу же всем понравился. Был он веселым и добрым. К тому же умел рассказывать байки. Плел небылицы одна пуще другой. И всегда про одно: про царицу речную. И как выглядит царица речная, и что ест, и что пьет. Даже придумал, что в гостях у нее бывал.
— Аж под водой?! — поражались те, кто принимал любой вымысел за чистую правду.
— Под водой, — отвечал Чертенок.
Послушать Чертенка сбегались с различных мест. Разин тоже однажды слушал.
А как-то сотник Веригин, повстречав Оскарку и посмотрев на его вилы, в шутку сказал:
— Ты бы хоть пистоль или пищаль попросил у своей царицы.
— Да зачем мне пищаль, — начал Чертенок. И снова пошел про то, что вилами биться лучше. Их заряжать не надо.
— Ну так для других попросил, — подзадорил Веригин.
Плохо было с оружием в разинском войске. Пищаль или пистоль считались богатством.
— Для других попрошу, — согласился Оскарка.
И попросил.
Куда-то исчез. Три дня пропадал. Вернулся — в руках пищаль.
Все так и разинули рты. Сотник Веригин и тот поразился.
— Значит, не врал. Значит, царица имеется, — пошли голоса.
— А ну, еще принеси пищаль.
— Две принеси пищали.
— Можно и две, — ответил Чертенок.
Снова где-то он пропадал. А когда вернулся, глянули все и видят: как и обещано, несет две пищали.
Секрет оказался в простом. Знал Чертенок лесные округи. Уходил он в сторону от главных дорог. Подкарауливал одиночных стрельцов. Колол вилами. Забирал оружие.
Узнал о Чертенке Разин.
— Молодец! — похвалил Оскарку.
Приказал Степан Тимофеевич отрядить несколько партий смелых людей. Чтобы и эти ходили лесными дорогами и тоже оружие добывали. Называли таких смельчаков добытчиками. Чертенок с ними тоже ходил. Многие из них отличились. И Чертенок был всегда в первых, самым удачливым.
— Помогает ему царица, помогает, — шутили разинцы.
Мужичонка Фрол Скобеев надоел казакам до крайности. Не давал никому покоя. Приставал постоянно с вопросами: почему, отчего, отчего, почему?
— Почему казаки землю не пашут?
Объяснили ему казаки. Мол, не землю пахать, а страну охранять — для того казаки и созданы.
— Отчего слово пошло «дуван»?
Объяснили ему казаки. Давнее это слово. Когда делят они добычу, это и есть дуван.
И дальше таких «отчего», «почему» посыпалась сотня за сотней.
Поначалу с охотой объясняли ему казаки. А потом им так надоел Скобеев, что при виде его казаки бежали, как от самого лютого зверя.
Тогда принялся Фрол Скобеев донимать пушкарей:
— Что такое наряд?
Объяснили ему пушкари. Мол, наряд — это и есть сами пушки. Так называются пушки.
— А что такое раскат?
И про это объяснили ему пушкари. Мол, раскат — помост у крепостного вала или стены, на котором ставятся пушки.