Грозовые Земли
Шрифт:
Первую ночь они провели в лагере у дороги во внутреннем дворике заброшенного имения, где теперь не осталось никого, кроме животных, питающихся отбросами. Шессины разложили костры на внутреннем дворе, используя домашнюю мебель для растопки. Юные воины нашли недоенную самку кагга и привели ее на внутренний двор, где принялись доить ее в широкий деревянный чан. Затем с помощью небольшого бронзового ножа они прорезали вену на ее шее и смешали кровь с равным количеством молока.
Лерисса сидела у огня на низком складном стуле, найденном в доме. Она жестом приказала Ансе подойти к ней и сесть рядом. Пленник приковылял к костру и неуклюже уселся. Она передала ему кожаную флягу с вином, которую юноша неловко принял связанными руками. Он покосился на молодых воинов, и его желудок сразу же дал о себе знать, как только он увидел, как они передают друг другу чашу с молоком и кровью и с жадностью пьют эту смесь. Юноша жадно прильнул к бурдюку с вином.
— Ты находишь молоко и кровь отвратительными? — с насмешкой поинтересовалась королева.
— Это мне не по вкусу. — Он отпил еще вина. — Есть напитки куда приятнее.
— Мы никогда не могли понять, как чужеземцы могут есть рыбу. Вкусы и запреты различны у разных народов. Что же касается крови и молока, то я и сама никогда не любила эту смесь. На островах женщины ее почти не пьют, это напиток молодых воинов.
— Ничего нет удивительного, что у них такой свирепый нрав, — заметил Анса, делая еще один большой глоток из фляги, и уже чувствуя, как все трудности и опасности этого путешествия понемногу растворяются в теплом тумане. — Я стал бы таким же злобным, если бы мне пришлось жить на этой дряни.
— Возможно, в этом и заключена наша тайна, — засмеялась Лерисса. Она отняла у пленника вино и пододвинула ему миску с едой. Пока она пила, Анса заставил себя не набрасываться на еду. Неуклюжими руками он взял плоскую лепешку и завернул в нее несколько длинных кусков жареного мяса. Он жевал и глотал медленно. Когда он съел все, то взял немного фруктов. Королева снова передала ему вино, и вскоре его душевное равновесие восстановилось.
— Как выглядит твоя женщина из Каньона? — спросила она его.
— Молодая. Красивая. У нее фиолетовые глаза.
— У них действительно голубая кожа? Я никогда не видела никого из этого народа, но как и все прочие, весьма о них наслышана.
— Да, голубая. Не то чтобы небесно-голубая, но плоть каньонцев имеет синеватый оттенок. — Ему было интересно, станет ли Лерисса направлять разговор к продлению юности.
— А во всем остальном она обыкновенная женщина?
— Что ты имеешь в виду?
Она жестом показала на свое собственное гибкое тело, проводя кончиками пальцев от ключиц до лодыжек.
— Все это: грудь, бедра, промежность, и так далее. О женщинах из далеких народов всегда ходят слухи, что они якобы устроены по-иному: шесть грудей, расположенных рядами, как у животных, длинные хвосты, промежность, которая проходит сбоку, а не спереди назад, и все в таком духе.
Он улыбнулся, с нежностью вспоминая Фьяну.
— Нет, кроме цвета кожи, она такая же, как и все остальные женщины. Все в обычном количестве, и на обычных местах.
Она кивнула головой, как бы подтверждая что-то самой себе.
— И ты сказал, что она молода. Ты уверен в этом?
Анса в течение всего дня размышлял, как он должен ответить на это.
— Кажется молодой, да… — Он намеренно подпустил в свой голос нотку сомнения.
— Насколько молода? — настаивала Лерисса.
— Я всегда считал, что где-то моего возраста, лет двадцати, но…
— Но? — повторила она нетерпеливо.
— Ты помнишь, я говорил, что основные признаки возраста у них — это манера держаться, вести себя… Иногда она мне казалась куда более зрелой, чем надлежит ей по возрасту.
Королева подалась вперед, на ее лице отразилось напряженное внимание.
— Объясни.
— Она говорит со взвешенной серьезностью, какую не ожидаешь услышать от молодой девушки. Ее речь более похожа на речь зрелых женщин или даже старух моего народа. И даже незнакомцы относятся к ней с таким почтением, которое люди обычно не проявляют к юницам.
— Ты был ее любовником? — настойчиво спросила королева.
— Да. — Анса не видел смысла лгать.
— Хорошо. Стало быть, ты ласкал ее обнаженной. Показалась ли тебе ее плоть нежной и упругой, как в юности?
— Гладкая, как вода, мягкая, как первый пушок птенцов. У нет нее ни одной морщинки, как у новорожденного.
Королева чуть слышно вздохнула, словно в память о чем-то бесконечно драгоценном, давно утраченном.
— На ее животе есть следы беременности?
— Никаких следов, — ответил он.
— Они могут обладать способностью стирать любые отметины, — пробормотала Лерисса себе под нос. Затем вновь обратилась к Ансе: — А влагалище у нее плотное?
Сперва он даже не понял, а затем изумленно воззрился на Лериссу. Но та и не думала насмехаться. Она была совершенно серьезна и отчаянно хотела знать ответ.
— Очень, — ответил он искренне.
— Она похожа на юную девственницу?
Пленник почувствовал, как кровь прилила к лицу.
— Не совсем. Я имею в виду, что она, ну, как ты сказала… плотная, но она ведет себя не… — он замолк.
— Не испытывай мое терпение, — резко оборвала его Лерисса. — Ты говоришь с женщиной, которая давно забыла, что такое смущение. Итак, у нее есть красота, плотное тело молодой девственницы, и все же она занимается любовью со страстностью и мастерством зрелой женщины? Определенно, ты должен быть в состоянии судить об этом. Такой красивый мальчик наверняка не был обделен вниманием скучающих вдов и жен рассеянных мужей, если только твой народ не отличается в этом от всех прочих, какие мне только доводилось видеть.
— Все именно так, как ты сказала, — признался Анса. Он подумал, что лучше не переусердствовать, иначе она заподозрит неладное. — Безусловно, я не могу сказать наверняка, что она гораздо старше, чем она выглядит. Это только вопрос манеры поведения и отношения.
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, нет. Я думаю, что ты прав, — заверила королева, как будто эта идея была его с самого начала. — Она вполне может быть женщиной моего собственного возраста во всем, кроме внешности. — Лерисса резко поднялась с места, но прежде чем уйти, вновь обернулась к пленнику: — Возможно, когда мы встретимся с моим мужем, я попрошу его не убивать тебя сразу. — И с этими словами она направилась в дом.