Группа крови на рукаве. Том IV

Вязовский Алексей

— Ладно, пойду черной жижи в кафетерии тяпну — я потянулся, встал — Маякни мне, как все закончится.

В ооновской кафешке было битком и тут работала система самообслуживания. Все бесплатно, но везде очереди. Поел — сам за собой убрал. Пока стоял к кофемашине, заглянул через плечо женщине за ближайшим столиком. Дама со сложной прической читала книгу, прямо как Егор, делая пометки карандашом на полях. Я вгляделся в текст и чуть не заржал. Уж больно сильный контраст с говорильней ранее — «…для достижения быстрого оргазма женщинам лучше всего подходит

поза „лежачий полицейский“. Лягте на живот, подложите под таз подушку. Ваш партнер должен…».

Внезапно посетительница кафетерия обернулась, словно почувствовала мой взгляд.

— Проблемс?

— Ноу проблем — я вскинул руки — Как называется книжка?

Дама показала мне обложку. Что-то про половое просвещение. Написала опус женщина со сложной фамилией. Ну да, все ясно. Американская сексуальная революция на марше.

— Оргазм случается не от поз, а от мужчин — ляпнул я и пожалел. Читательница подняла очки, набрала воздух в грудь. А тут уже и очередь дошла — я побыстрее протиснулся к кофемашине, быстро налил себе бодрящей жижи. Ну вот говорили же мне! Меньше болтай, молчание — золото и прочие житейские премудрости. Нет, лезу куда не просят…

С Маликом тоже вышло не очень гладко. Он решил, что принимать базу я должен в парадке подполковника КГБ. Нет, форма у меня была с собой в багаже, но сама идея…

— Будет пресса и мы должны…

— Ее возбудить?? Комитетской формой? А потом мы к воротам базы получим протестующих? Антисоветчиков?

Мы шли по улице в здание секретариата ООН, Егор тащился с кислой миной вслед за нами. Он даже пытался мне подмигивать, чтобы я «к людям помягше, а на вопросы смотрел ширше», но нет, я говорил, что думал. А думал я — идея пристегнуть КГБ к Землянам — это плохая идея. Меня на британский флаг порвет новый резидент. Разведка она в тишине любит работать. Как бы эту идею еще до Малика донести?

Спорили всю дорогу, но так ни к чему не пришли — Малик послал меня к непосредственному начальнику. То есть к Бакли. Пришлось тащиться в ВШК, да еще ждать в приемной — у сэра-пэра кто-то был в кабинете. И этот «кто-то» громко так рассуждал про Советский союз — мне было неплохо слышно через неплотно закрытую дверь.

—…Советы назвали свою идеологию «марксизмом-ленинизмом» — вещал мужской голос — Но в реальности ее нужно было бы назвать просто «ленинизмом». Карл Маркс считал, что пролетариат восстанет против правящей буржуазии, установит диктатуру рабочего класса, и, после того как уничтожит все остальные классы, будет благообразно жить в атмосфере братской любви и взаимопомощи, без нужды во власти или репрессивном аппарате…

Раздался быстрый хохоток.

— А еще он думал, что само государство должно было постепенно отмереть за ненадобностью. Этот взгляд, хотя и фундаментально неверный сам по себе, не имеет ничего общего с большевистской революцией и режимом, который установился в результате нее, режимом, который контролирует рабочий класс, вместо того чтобы находиться у него под контролем, и который создал самый мощный репрессивный аппарат

за всю историю человечества, вместе с огромным бюрократическим государством.

— Мистер Доусон! — я услышал голос Бакли — Можно ближе к делу?

Ага, вот кто сейчас у начальника ВШК — Брендон Доусон, секретарь Совбеза. Любитель кататься на красных Мустангов.

— Ближе некуда. Именно ленинская версия, или искажение, как сказали бы некоторые, марксистской философии создала идеологический базис для советского государства.

Ленин, видя, что рабочий класс в России мал и неорганизован, заявлял, что небольшая группа интеллектуалов и профессиональных революционеров станут его представителями и авангардом в этой классовой борьбе. А остальные — подтянутся.

Таким образом, он создал партию элиты, которая присвоила себе право определять настоящие интересы рабочего класса и править страной от его имени. Более того, он выстроил в партии структуры, осуществляющие надзор и управление за деятельностью ее самой, чтобы ее можно было контролировать сверху. Я про нынешний Кей Джи Би.

— Я слышал, что Комитету запрещено разрабатывать партийных чиновников

— Это временно, уверяю вас. Щупальца комитета проникают во все сферы советской жизни. И не только советской!

— Мистер Доусон, я все еще не улавливаю, чего вы хотите

— Нам надо избавиться от агентов Комитета в ООН. Нам эти щупальцы здесь не нужны. Давайте я поговорю с нашим полпредом, чтобы он вынес на заседание Совбеза постановление о проведении конкурса на должность командира отряда Земля. А там мы устроим все так, что Орлов не будет соответствовать требованиям конкурса.

— Это исключено! Кандидатура Орлова утверждена везде, кстати в Белом доме тоже

— Белый дом закроет глаза.

Вот же суки! Меня чуть не подорвало вскочить и «заглянуть на огонек» в кабинет Бакли.

— Нет, я против!

— Тогда я могу переговорить со своими друзьями в Государственном департаменте. Они объявят Орлова персоной нон-грата. Можно даже сделать тоньше. В Госдеп позвонят из Фирмы. Они до сих пор злы из-за захвата и высылки ленинградского вице-консула. А ведь по слухам этим занимался именно Орлов!

Я сначала не понял, что за фирма такая. А потом вдруг понял. Это же ЦРУ.

— Мистер Орлов, вот ваш чай! — в приемную вернулась секретарша Бакли, на пути ко мне нажала рукой на дверь — щелочка пропала. Вот же блядь! А так хотелось услышать, чем все закончится.

Наливаться долго чаем мне не дали. Только я выпил половину чашки — из кабинета вышел хмурый пухлощекий очкарик с залысинами, подал следующему за ним Бакли руку.

— Я все-таки надеюсь, на вашу правильную позицию.

Тут Доусон увидел меня. Я тут же встал, со звоном поставил чашку на стол секретарше. Покрутил на указательном пальце брелок Мустанга со скачущей лошадкой.

— Сэр Энтони — произнес я, игнорируя Доусона и глядя на Бакли — Спасибо за машину. Мустанг хорош, только мотор сильно тянет, машину «ведет» слегка на трассе.