Грустное танго Арлекина
Шрифт:
– От них – это от детишек? От девочек молоденьких? Вы же срок за педофилию получили, да? За развратные действия в отношении несовершеннолетних? Сколько там вашим жертвам было? Двенадцать-четырнадцать? Интересно, о чем думал владелец парка, когда вас на работу принимал? Пустил козла в огород.
– А он не знал, – угрюмо буркнул бывший клоун. – Я у него без трудовой книжки, так, по устной договоренности, знакомый один помог. Гражданин начальник, ну сами посудите: зачем мне убивать? К тому же те, первые, они ведь взрослые уже
– А Катюша Брусникина? Она как раз в нужном тебе возрасте.
– Ну и что? Вы же смотрели мое дело, разве я кого-нибудь мучил? Они вообще ничего не помнили потом.
– Ну да, твоя фишка – усыпить девчонку с помощью конфетки чупа-чупс, заволочь ее подальше и изнасиловать. Заметь – всякий раз чупа-чупс. Который был найден возле каждой из жертв.
– А следы? Эти, как их… биологические следы? На телах было что-то мое?
– Ну, ты парень опытный, следов не оставил. А вот на памятных сувенирчиках прокололся.
– Каких еще сувенирчиках?
– Ну как же, гражданин Мокрецов, а коробочка с вещами убитых? Часики, браслетики, сережки, заколка Катюши Брусникиной.
– Да не знаю я, откуда это взялось! Не знаю! Там мои пальчики на коробке были?
– Допустим, не было.
– Ну вот!
– И что – вот? Там вообще никаких отпечатков нет. Тщательно протертая коробочка, видимо, в перчатках туда трофеи складывал. Скажи, Юрик, – прищурился Черепанов, – а почему ты вдруг убивать начал? Первый раз случайно получилось, да? А потом понравилось, втянулся?
Клоун уже набрал полную грудь воздуха, чтобы опять возмущенно заорать, но, всмотревшись в глаза следователя, медленно, с шипением выдохнул, ссутулился и глухо произнес:
– Ладно, начальник, записывай. Я девок грохнул.
– Давно бы так, – удовлетворенно усмехнулся Матвей, пододвигая к себе протокол допроса. – Ты их всех там, в своем гараже, держал?
– Да ты что, начальник, – фыркнул бывший клоун, – каком еще гараже! Они же орали, визжали, пищали. А там народу вокруг полно шастает. Не-е-е, у меня другое местечко есть, на промзоне.
– Покажешь?
– Само собой.
– Тогда давай по порядку. Как ты заманивал девушек?
– Ну так вы же сами все за меня и разъяснили – конфетку и в кусты! Че еще надо-то?
– Не сходится, – покачал головой Матвей.
– Чего не сходится?
– Елена Жаркевич в тот вечер, когда пропала, села в чью-то машину и уехала. Ты был в той машине?
– Ну а кто же еще!
– И почему она к тебе села?
– На дороге голосовала, я ее и подхватил.
Матвей сосредоточенно нахмурился и какое-то время молчал, внимательно всматриваясь в глаза бывшего клоуна. Так внимательно и пристально, что Мокрецов заерзал на стуле:
– Чего вылупился? Дырку щас просверлишь!
– Да вот понять пытаюсь, – медленно произнес Черепанов.
– Че понять-то?
– То ли ты намеренно путаешь детали, чтобы вызвать сомнения в твоей
– А вот сами и думайте, – ухмыльнулся бывший клоун, откинувшись на спинку стула. – И вообще, это ваша работа – доказывать. Вы ж так уверены были, что я девок замочил! Ну вот и доказывайте. И вообще, я устал тут с вами базарить. Скоро пайку разносить будут, а я здесь торчу. Отпустите в камеру!
– А что там насчет тайника в промзоне? Где ты девочек держал? Покажешь?
– А зачем? Сами…
– Мокрецов, не забывайся, – вкрадчиво произнес Матвей. – А то переведем тебя от тихих жуликов в камеру к матерым зэкам. И придет к ним малява – КТО такой этот новенький. Не забыл еще, что с такими, как ты, на зоне делают?
– Ладно, начальник, не кипеши! – испуганно засуетился бывший клоун. – Чего так сразу! Я ж пошутил! Покажу я схрон мой, покажу!
– Вот и ладненько, – кивнул Черепанов, подталкивая через стол протокол допроса. – На сегодня все. Подпиши – «с моих слов»…
– Да знаю я, как подписывать.
– Ишь примерный какой! Завтра с утра поедем на промзону, покажешь. Куда именно, кстати, едем?
– К фабрике.
– Кто бы сомневался! Главная дыра.
Но завтра с утра не получилось, только к вечеру – помешал дождь. Не просто дождь – настоящий ливень, стеной обрушившийся на город.
Матвей уже подумывал о том, чтобы перенести следственный эксперимент: там, на промзоне, небось размыло все, грязища непролазная. Пусть подсохнет, а потом уже и ехать.
Но начальство и слышать ничего не желало о «потом». Хотелось как можно быстрее отчитаться, закрыть дело окончательно и бесповоротно, успокоить народ.
Поэтому, как только дождь прекратился, Мокрецова погрузили в спецмашину и повезли в сторону промзоны.
Напоминавшей Матвею Зону из фильма «Сталкер». Такие же развалины, вечные лужи, какие-то обломки, ощерившиеся выбитыми стеклами полуразрушенные здания.
В советское время здесь кипела жизнь, работали два завода и одна фабрика, оказавшиеся не у дел в период перестройки и дикого капитализма. Заводы закрылись первыми, галантерейная фабрика продержалась еще пару лет и тоже зачахла. Выкупать ветшающие здания инвесторов не нашлось, ушлый народ мгновенно растащил все мало-мальски ценное, и теперь в промзоне обитали бомжи, бродячие собаки и любители экстрима.
Ну и всякое другое маргиналье типа наркоманов и уголовников. Обычные жители города сюда нос не совали, поэтому рассказу клоуна о том, что именно здесь он держал девушек, поверилось легко.
Лучше местечка и не найти. Особенно это касалось здания фабрики, расположенного на самом дальнем конце промзоны. К тому же путь к фабрике был основательно завален обломками, остовами техники, грудами битого кирпича.
Поэтому машину пришлось оставить у дороги и дальше идти пешком.