Грязь, пот и слезы
Шрифт:
В основном именно на эти качества я опирался в дальнейших своих приключениях, когда покорял Эверест, участвовал в съемках программ «Побег в легион», «Хуже быть не могло», «Выжить любой ценой». Это не так уж сложно, важно только в критические моменты проявить силу духа. Меня это всегда привлекало.
Но и здесь было одно большое но – я не знал, насколько мне пригодятся некоторые из этих качеств, когда со мной произошла беда. Как и к отбору, к таким вещам невозможно подготовиться.
Тот холодный вечер, когда это случилось высоко в небе над пустынными просторами Африки, и стал одним из тех поворотных моментов, что круто меняют и определяют всю твою дальнейшую жизнь.
Часть третья
Нет лучшего УЧИТЕЛЯ,
чем
НЕСЧАСТЬЕ.
Глава 66
Летом 1996 года я провел месяц в Северном Трансваале, что в Южной Африке, где помогал отбраковывать оленей и советовал, как бороться с браконьерами. Каждый день я работал с чернокожими рабочими, и за это удовольствие мне еще и платили.
Потом я решил двинуться на север, в Зимбабве, чтобы отдохнуть и развлечься – истратить часть полученных денег, прежде чем вернуться домой, в Великобританию.
Развлечение я понимал как прыжки с парашютом в компании хороших друзей, а по вечерам – отдых за выпивкой.
Жизнь была прекрасна и удивительна!
Небо начинало бледнеть, и на смену ослепительному блеску африканского солнца пришли мягкие сумерки.
Мы с друзьями набились в маленький самолетик, и от тесноты у меня затекли ноги. Я напрягал мышцы, чтобы кровь снова побежала по венам.
Как это обычно бывает, пока самолет забирается на высоту почти шестнадцать тысяч футов, люди в нем уходят в себя, в свои мысли.
Но вот самолет выровнялся. Ребята сразу оживились и начали в который раз проверять снаряжение. Кто-то уже подошел к дверце. Как только она скользнула в сторону, внутрь ворвался оглушительный рев двигателей и вой ветра, задувавшего со скоростью семьдесят пять ярдов в час.
– Приготовиться.
Все стали серьезными и внимательно смотрели на сигнальную лампочку. Вот зажегся зеленый свет.
– Пошел!
Один за другим ребята шагали вперед и быстро исчезали из поля зрения, летя вниз. Я остался один. Я посмотрел вниз, сделал обычный глубокий вдох и соскользнул с порожка.
Толчок ветра заставил меня согнуться пополам, и я понял, что он реагирует на мои движения. Я опустил плечо, и ветер стал вращать меня, горизонт завертелся перед моими глазами. Это ощущение известно как «свободный полет».
Я различал крошечные точки, в которые превратились остальные ребята, летевшие в свободном падении ниже меня, затем они скрылись за облаками. Через несколько секунд я тоже попал в облака, ощутил их влагу на лице. Как я любил это ощущение падения через белую мглу!
«Десять тысяч футов. Пора открывать парашют». Я протянул руку к правому бедру, схватился за вытяжной трос и сильно дернул. Сначала он ответил, как обычно. Хлопок раскрывшегося купола заглушил шум свободного падения на скорости четыреста двадцать футов в час. Скорость сразу уменьшилась до восьмидесяти футов в час.
Потом я взглянул вверх и понял: что-то не так. Вместо ровного прямоугольника надо мной болтался смятый парашют, а это означало, что им тяжело будет управлять. Я с силой потянул за обе клеванты в надежде, что это поможет. Не помогло. Я запаниковал.
Пустыня стремительно приближалась, очертания предметов становились все более четкими и ясными. Я спускался быстро, даже слишком быстро. Нужно было как-то приземляться.
Не успел я об этом подумать, как оказался слишком близко от земли, чтобы воспользоваться запасным парашютом, и стремительно к ней приближался. От страха я слишком сильно дернул за стропы, и меня развернуло горизонтально по отношению к земле – затем я сорвался и рухнул на землю.
Тело мое подскочило, как тряпичная кукла. Я приземлился, подняв облако песчаной пыли, беспомощно валялся на месте и стонал.
Я упал спиной прямо на туго свернутый запасной парашют, который образовал твердый и жесткий, как камень, сверток. Впечатление было такое, будто этот сверток клином врезался мне в позвоночник.
Я не мог встать, а только катался на спине и стонал от боли. Я плакал, лежа в пыли и ожидая, когда мне на помощь придут товарищи, уже понимая, что у меня поврежден позвоночник.
В жизни нам дается только один шанс, и в этот тяжелый момент я понял, что навсегда его потерял. Под ложечкой сосало от страха при мысли, что жизнь моя уже никогда не будет такой, как прежде.
Глава 67
Я валялся в бреду, время от времени теряя сознание. Когда мои товарищи помогали мне встать, я застонал. Крепко зажмурив веки, я корчился от невыносимой боли. Я слышал, как один из них сказал, что в моем парашюте оказалась большая прореха. Стало ясно, почему им было так трудно управлять.
Но ведь я знал простое правило: если не можешь справиться с парашютом, нужно отрезать стропы и освободиться от него. Затем, продолжая свободное падение, вытянуть запасной парашют.
Я этого не сделал – подумал, что сумею справиться с основным. Я допустил страшную ошибку.
Потом, помню, меня уложили в старенький «лендровер» и повезли в ближайшую больницу. Меня внесли внутрь и осторожно усадили в кресло на колесиках.
Две медсестры повезли меня по коридору, где доктор сделал первое обследование. Когда он дотрагивался до меня, я дергался от боли, помню, что все извинялся перед ним.
Он набрал какого-то лекарства в длинный шприц и сделал мне укол. Боль сразу утихла, и я попытался встать и пойти. Сестры схватили меня и снова уложили.