Грязная бомба
Шрифт:
– Сэр, а есть резервный план?
– Есть, – сказал Циолковски, – о нем вам расскажет второй помощник Марчек.
Второй помощник капитана авианосца до этого подпирал дверь большой, используемой для пилотских брифингов, каюты. Он заговорил оттуда, где стоял, так что «котики» вынуждены были обернуться.
– Ударная подлодка «Коламбус» занимает позицию в корме контейнеровоза. Если вы не справитесь или мы получим информацию, заставляющую нас пересмотреть свои решения, мы торпедируем это судно. Для вас сигналом опасности будет красная ракета, либо многократное повторение условного сигнала «коллапс» на вашей рабочей частоте. Если вы услышите это, ваша задача – прекратить все текущие действия
– Коллапс, сэр, – ответил за всех машинист второго класса Перо.
– Вот именно. Коллапс.
Где-то в Средиземном море 21 июня 2021 года. Продолжение…
– Эй…
…
– Эй…
…
– Кто-то идет.
– Заткнись…
Лейтенант хорошо знал этот звук – звук шагов по металлу. По металлу палубы.
– Одного берем или обоих?
– Обоих.
– Держи этого… он подох, кажется.
Звук удара.
– Ах, ты…
Треск разрядника.
– Сука!
– Остынь, Ковер. Не обижай его. Проводник сам его обидит.
– Гы-гы-гы…
– Так, этого тоже берем… осторожно.
– А чо?
– Проводник сказал, с обоими говорить будет…
Треснул разрядник, тело скрутила острая режущая боль…
Шаги…
В голове странная пустота и соленый вкус во рту. Медный соленый вкус. Отвратительный вкус.
Шаги…
Ступеньки…
Он попытался считать, но понял, что забыл, сколько было в предыдущих.
Смысла считать не было. Мысли просто не задерживались в голове.
От нечего делать он вдруг вспомнил Малибу. Там на самом деле довольно грязно, и они больше загорали. После нечеловеческого отборочного цикла в школе особого назначения в Коронадо им, прошедшим весь этот ад, прикололи на форменки значки морского котика – трезубец, якорь, орел. Они были тощие, измотанные, он потерял за месяц одиннадцать фунтов, при том, что и до отбора был не из толстяков. Странно, что для таких, как они, на пляже нашлись девушки. Но они нашлись…
Потом они в последний раз напились настоящего пива – морские котики если и пьют пиво, то безалкогольное. И один парень из Нью-Йорка, с Десятой улицы, сказал пьяным голосом, смотря на девиц на пляже: «Черт, вот то самое, что мы охраняем…»
И они пьяно, невпопад заржали.
Парень этот потерял в Ираке правую ногу. Он попытался вспомнить, как его звали, и не смог…
– Сюда.
– Этого туда.
Треск… знакомый. Это пластиковые одноразовые наручники.
Колпак. Яркий свет, от которого глаза слезятся, даже если сжаты веки.
Твою мать… где они?
– Проводник сейчас придет.
Кругом чернота, спертый, хорошо знакомый воздух, запах металла и дизеля. Это корабль. И он куда-то идет.
Куда только?
«На Ближний Восток, – услужливо подсказало сознание, – куда же ему еще идти?» Азовское море судоходно. Через Керченский пролив оно впадает в Черное море, а через Босфор впадает в море Средиземное. Это уже Ближний Восток. Это уже задница.
На Ближнем Востоке найдется немало покупателей на товар, который везет это судно. Стоит ему дойти до места назначения, и прежний мир рухнет, как карточный домик.
Шаги. Лейтенант не смотрел, ему надо было адаптировать зрение. Если ты почти ничего не видишь, ты ничего не сможешь предпринять.
Когда лейтенант открыл слезящиеся глаза, он увидел своего товарища по несчастью – мужика, лет пятидесяти на вид, избитого, седого. За его спиной стоял какой-то урод… запомнить его было необходимо, и лейтенант кропотливо начал складывать в копилку памяти деталь за деталью. Одет в военную форму, цвет мультикам, довольно распространенный. Разгрузка – кенгуру, из нее торчат магазины от «АК», но самого автомата нет. Зато есть пистолет – кобура на бедре. На руках перчатки с обрезанными пальцами, и тоже – цвета мультикам. Похоже, военный.
Террорист сделал шаг вперед, и лейтенанту удалось увидеть его лицо – выбритое, лошадиное. У него были мясистые уши и странная прическа – бока выбриты, а по центру головы – довольно длинный хаер светло-серых волос, зачесанных назад и, кажется, даже спрыснутых лаком. Но не ирокез. Прическа выглядела по-идиотски, при других обстоятельствах лейтенант посмеялся бы. Но было не до смеха.
Это что, и есть Проводник [2] ? Лейтенант напряг память, но не смог вспомнить никакого другого значения этого слова, кроме «стюард на железной дороге». Этот парень что, когда-то работал на железной дороге?
2
Высшим органом управления в УНА-УНСО является Провод. Руководителя этого Провода (то есть главного бандеровца) называют Проводник, его заместители и начальники отделов – референты.
– С кого начнем?
Террорист бросил на стол телефон. Его телефон.
Телефон звонил. Он был поставлен на беззвучный режим, но он звонил. Лейтенант уставился на него, он не мог поверить своим глазам. Это был настоящий работающий телефон. Принадлежавший ему.
Любой боевик «Аль-Каиды» или Исламского государства, если ему в руки попал телефон пленного, первым делом достал бы оттуда сим-карту и аккумулятор. Это азы подполья, этому учат в лагерях. Телефон для современного партизана – расходный материал, часто на один звонок. Когда они планировали операции, то давно уже не рассчитывали на то, что засвеченный телефон приведет их куда надо. Были случаи в Ираке, когда засвеченный телефон приводил в засаду – в заминированный дом… В Ираке дошло до того, что на каждой серьезной явке террористов были веб-камеры и взрывные устройства, вмурованные в стену или пол, выведенные на телефон, часто спутниковый. Если явка провалена, подорвать ее можно было с другого конца земного шара одним телефонным звонком. Кто учил этих кретинов? Кто они такие, если не знают самых азов подпольной работы?
Если телефон включен, то, скорее всего, отряд «Морских котиков» уже где-то рядом. Скоро эти придурки узнают, с кем они связались.
Телефон звонил.
– На твой телефон постоянно звонят. Не скажешь, кто? Друзья? Семья? ФСБ?
Он что, придурок? Какое ФСБ?
В голосе того, кто почему-то называл себя Проводником, слышна едва сдерживаемая ярость. Он нарочито медленно достал пистолет и направил его в лицо лейтенанта:
– Кто там… на том конце провода?
Лейтенант молчал, видя, как белеет палец на спусковом крючке. Пистолет Макарова – полное дерьмо, но с трех футов мозги только так вышибет. Он может быть каким угодно лохом, но у него пистолет, и чтобы вышибить лейтенанту мозги, этому ублюдку достаточно шевельнуть пальцем. Лейтенант впервые посмотрел ему в глаза – его учили при попадании в плен не смотреть в глаза, это может быть истолковано, как вызов и агрессия – и понял, что перед ним никакой не профессионал. Перед ним псих с пистолетом, который ищет повод кого-нибудь убить. Все равно кого. И все равно за что. У него просто в голове что-то переклинило. И еще в распоряжении этого урода несколько Хиросим.