Грязная Земля

Окольнов Юрий

— Патрульный Коснецов, доброе утро. А вы гражданка… Гусечкина?

— Ага. Она это я, — кивнула девушка. — Ничего, если мы на площадке поговорим? Родители ещё спят.

— Пока да, там видно будет, — пожал плечами патрульный.

Девушка вышла за дверь и прикрыла её, а патрульный начал:

— Жалоба тут на вас поступила, от соседки вашей пожилой.

Девушка закатила глаза. Впрочем, на её лице мелькнуло напряжение. Но и колоться с ходу она не стала:

— И на что жалуется соседка в этот раз?

Коснецов

достал блокнот, и зачитал, почесав затылок:

— Говорит, вы с утра устраивали беспорядки, хулиганили, бомжевали и на неё напали.

— Ну, насчет бомжевания — я тут живу, — мотнула девушка головой. — Насчет беспорядков и хулиганства — я с утра шла домой к себе. Я ведь здесь живу, имею право к себе домой идти… Туда, где я живу.

Она сделала паузу, как бы подчёркивая важную мысль — вдруг он не понял ещё, что она здесь живёт. И патрульный не стал с ней спорить, лишь вежливо улыбнулся. Не дождавшись вопросов, она продолжила:

— А бабка эта вдруг выскочила, в двери встала грудью и не хотела меня пускать. А ведь я просто шла! Не шумела!

— Точно не шумели? — уточнил патрульный. — А если проверим?

— Я даже настаиваю, чтобы вы проверили! — чуть подалась к нему Гусечкина. — Спросите других соседей. Только дайте им доспать, не надо людей из-за одной бабки мучать.

— Хорошо, — улыбнулся патрульный. — Там решим.

Девушка расслабилась. Но патрульный ещё не закончил:

— А что там про нападение? С нашей стороны было видно, что вы с бабкой чуть ли не дрались!

— Ну так она меня не пускала! А я домой торопилась! Очень спать хочется!

И она намекающе глянула на Коснецова большими щенячьими глазами, прижав руки к груди. Но тот не поддался женским чарам. Лишь отметил, что кисти спрятаны под рукавами. Либо для милашности — либо прячет руки.

— Так, а что насчёт собаки?

— Какой собаки? — напряглась Гусечкина, но прямо отпираться не стала.

— Старушка обвиняет вас в нападении с применением собаки. Мол, натравили вы на неё собаку.

Девушка закусила губу, явно что-то решая, а то и придумывая. Коснецов до этого уже немного расслабился и решил, что вся ситуация — очередная ночная блажь очередной безумной старушки. Но теперь он почуял реально подозрительную ситуацию и начал копать.

— Нету у меня собаки, — решила запираться девушка. — Можете любых соседей спросить.

— Может тогда, Фёклу Порфирьевну позовём? И родителей ваших? — вежливо предложил Коснецов. — А ещё возникает вопрос — вы почему не подчинились законному требованию сотрудников милиции остановиться у подъезда? И ещё вопрос — что вообще вы делали так рано утром на улице, если у вас нету собаки?

Закончив, патрульный довольно замолчал, ожидая реакции — признания, слёз, да чего угодно. А девушка замерла и напряглась, вытянула вниз руки и сжала кулаки.

Её поза вдруг стала такой напряжённой, что патрульный чуть не схватился за пистолет, лишь в последний момент обругав себя — мол, что, девчонки испугался? Но Коснецов всё же незаметно сделал полшага назад, создавая дистанцию.

Алиса выпрямилась, глядя ему в глаза.

— Я щенка нашла. Он почти дохлый был. Я его домой притащила.

— Эге. Хммм…Ясно, — патрульный почесал затылок в замешательстве.

И правда — всё сходится. Кроме мелочей…

— Вот так вот взяли и пошли гулять с утра, а потом взяли и нашли щенка?

— Я услышала как он пищит и скулит за окном, — пожала плечами Алиса. — А я собак люблю. Глянула с балкона — а он там. Ну я оделась кое-как, со сна — и выбежала за ним. А тут эта бабка противная!

Патрульный задумался. Действительно, почти всё сходится. Но что-то ему не нравилось. Он решил прикопаться сильнее:

— А щенка покажете?

В глазах Алисы мелькнула паника, и патрульный опять подобрался. Но она не сбежала и не напала на него. Просто не хотела показывать щенка. Что-то тут не то!

— Он…Грязный. Я его в тазик положила мыть. Может, не надо?

— Да покажите уже, — вздохнул патрульный. — И я пойду.

Девушка вздохнула, развернулась и зашла в дверь. Коснецов напрягся и сдвинулся вслед за Гусечкиной, чтобы придержать дверь от закрытия — но та не захлопнулась.

Через полминуты рыжая девушка вышла с тазиком в руках. Держала она тазик чуть неловко, с наклоном на одну руку, но Коснецов не успел про это задуматься, потому что тазик полностью захватил его внимание. В тазу, лёжа в мутной луже с комочками, спал маленький чёрный щенок. Рядом с щенком, а точнее под ним, была какая-то грязная плёнка или ткань — в мутной луже трудно разглядеть.

— Нате, — буркнула Алиса.

И протянула тазик в руки Коснецову. Тот машинально протянул руки вперёд и сразу отдёрнул. Пахло из тазика, мягко выражаясь, не очень приятно. И выглядело всё это как-то нехорошо. Он перевёл взгляд на девушку. Та смотрела на него с мрачным вызовом.

— А чего он такой… — Коснецов замялся. — В луже?

— Он уписился, укакался, и его стошнило, — буркнула девушка. — И он больной.

— А чего это под ним? — не унимался патрульный.

— И показал пальцем на странную подстилку, плавающую под щенком.

— Это послед, — буркнула Алиса.

— А? — не понял патрульный.

— Плацентарная ткань, — пояснила девушка.

— Он что, новорождённый? — сообразил патрульный.

— Да! — яростно подтвердила девушка. — Ему плохо, ему надо помочь, а тут эта бабка, и… И все остальные.

— Ладно, — вздохнул Коснецов.

Он добросовестно попытался надумать ещё что-то полезное. Пытался покрутить ситуацию с разных сторон и найти что-то подозрительное. Но ничего больше не приходило на ум. А ум, кстати, утомился и хотел бы уже с дежурства домой — баиньки.