Грызня за берса
Шрифт:
Раздался визг тормозов и обеспокоенный окрик пожилого (похоже водителя нашей машины):
— Марина, детка, ты чего нас так пугаешь?!
— Тут… тут… этот… он… — залепетала неразборчиво рядом невидимая истеричка.
Раздался хлопок отодвигающейся двери (к тому времени я уже сообразил, что очутился, похоже, в машине скорой помощи) и перепуганная до икоты соседка выскочила наружу.
Следом послышались хлопки передних дверей авто, и дальнейший разговор медбригады возобновился на улице.
Поскольку он происходил на повышенных
— Он там… ше-шевелится и говорит!
— Кто, дочка?
— Са-самоубийца.
— Так, Марина! Ну-ка давай сюда телефон! — потребовал молодой доктор. — И наушники из ушей тоже вынимай!
— Это еще почему?! — от возмущения девушка перестала заикаться.
— Потому что совсем уже зомбанулась от видосиков своих! Хрень всякая на ровном месте мерещится!
— Да я ж…
— Телефон, говорю, гони! Живо!
— Док, ну ты держи себя в руках-то. Все ж таки она девушка как-никак.
— Не выгораживайте ее, Андрей Семеныч. Мы только что из-за нее чуть в аварию не попали!
— Так не попали же…
— Эй, алё! Он там на самом деле шевельнулся и заговорил! — в свою очередь наехала на врача окончательно оправившаяся от испуга девушка.
— Касаткина, у тебя совсем что ли кукуха поехала! Мы ж вместе мозги его с пола собирали! У него сердце не бьется, половина костей переломана… Как? Ну как, скажи на милость, он мог после ТАКОГО ожить?!
— А я знаю?!..
От увлекательно перепалки снаружи меня отвлекли загоревшиеся перед глазами строки системного лога:
Внимание! В ваш изначальный мир пришла система Большой игры, и вы принудительно возвращены в точку старта (с сохранением текущего статуса) для организации начального отпора тварям изнанки и воспитания из местных аборигенов плеяды достойных преемников (не менее 10000 игроков, уровнями не ниже четвертого). Удачной игры!
— Ну зашибись блин! — фыркнул я раздраженно, дочитав короткое уведомление. — Швырнули, как кутенка, в омут, и выплывай, как хочешь…
Из прочитанного стало понятно, что я вернулся в свое расплескавшееся по полу холла ТЦ тело, исцеленное и оживленное приблудившейся сюда официально системой. Потому и лежу упакованным в нераскрывающийся изнутри мешок, в «скорой», транспортируемый забравшей тело с места трагического происшествия бригадой в морг.
— Слышали?.. Ну вы же вот сейчас тоже оба его слышали! — первой среагировала на мою беспечность Марина.
— Может, это радио было? — предположил Семеныч.
— Ой, да бросьте, Андрей Семеныч, — фыркнул непробиваемый док. — Она ж тупо нас троллит… Касаткина, колись, давно этот пранк задумала. Иди показывай, где там динамик на трупаке спрятала, извращенка, блин.
— Да не пойду я туда! Тебе надо — сам иди!..
— Блин, достали, балаболы чертовы, — проворчал я и, призвав топор,
— Ох ты ж, мать моя!.. — едва не подивился дымящимся чинариком в уголке морщинистого рта Андрей Семеныч. Этот седоволосый пенсионер оказался единственным стойко выдержавшим мое восстание из мертвых, а безусый док с ровесницей медсестрой синхронно завалились в высокий сугроб на дорожной обочине.
— Отец, где мы сейчас, не подскажешь? — спросил я, невольно втягивая на вечернем морозе голые ладони в широкие рукава плаща.
Увы, теплый зимний пуховик (напитавшийся, наверняка, пролитой на пол кровью) с меня содрали, похоже, на месте падения. Спасибо, хоть майку, джинсы и зимние ботинки на мне оставили. Особая благодарность за ботинки, без которых сейчас скакать босиком по щедро сдобренной реагентом ледяной каше на тротуарах стало б для меня медленной мучительной пыткой. Джинсы с майкой, особенной с правой стороны, до сих пор оставались влажными из-за крови — из чего я сделал вывод, что рухнул после смертельного падения на правый бок. К счастью, тонкий с виду системный плащ, не хуже шубы, защитил меня от зимней стужи.
— Так вон, сороковая больница впереди, — откликнулся крепкий духом пенсионер. — Считай, метров двести всего не доехали… Как голова-то не болит? А то мне тут такие страсти про тебя понарассказывали.
— Да все норм, с головой. Не переживай, отец, — кивнул я.
— И слава богу!
— Спасибо за инфу, отец. Ты это, сам береги себя.
— Погоди, парень, ты куда?.. Надо ж доставить тебя хотя бы в приемное отделение, — засуетился мне вслед дедок. — Так не положено! У нас же вызов чин по чину оформлен! С нас спросят, если пустыми вернемся!
— Поверь, отец, скоро тут такая задница лютая начнется, что все правила и законы в тартарары полетят, — ответил я, развернувшись.
В подтверждение моих слов где-то в соседнем дворе раздался истошный женский визг.
— Ну вот, накаркал, походу, уже начинается, — тяжко вздохнул я и, отвернувшись, зашагал дальше.
— Э-э, парень, постой! Ты о чем, вообще? Чего начинается-то? Толком объясни! — закричал мне вдогонку пенсионер.
Но я шагал дальше больше не оборачиваясь. За быстро смолкнувшим первым женским воплем через считанные секунды последовал второй, и почти сразу же третий, затем четвертый… шестой… девятый…
Бросаться на каждый крик было глупо. При всем желании я все равно б не успел. Потому я продолжал в прежнем темпе спокойно шагать по тротуару.
Когда отдельные вопли переросли в непрерывный ор множества голосов из всех окрестных дворов, прямо посередь тротуара в считанных шагах передо мной распахнулась дождливая арка портала с Изнанки, откуда в ледяное месиво местной грязи и реагента друг за дружкой с кошачьей грацией выпрыгнула тройка низкоранговых гончих мрака. Я призвал топор и играючи уложил всех троих буквально за пару секунд.