Губернию именовать Новороссийской. Очерки истории Северного Причерноморья
Шрифт:
По специально разработанному маршруту черногорцам, поступавшим на русскую службу, предстояло следовать через австрийский Триест в Вену, где они снабжались российским паспортами, а за тем в Киев.
В августе 1756 года после долгих мытарств из Австрии в Россию прибыла первая группа черногорцев численностью в 54 человека. Бросалась в глаза исключительная молодость переселенцев: самому старшему – 36 лет, а возраст большинства не достигал и 25 лет. Через месяц пришли ещё 86 черногорцев.
Пусть и номинальных, но подданных султана решили поселить подальше от османских границ –
В 1757 году прибытие групп черногорцев продолжалось. Одной из крупнейших была команда в 155 человек. При этом по дороге в Австрию её пытались перехватить венецианцы, встревоженные активностью русских вербовщиков. В стычке один переселенец погиб, а корабль, нанятый для транспортировки волонтёров, сожжен.
К концу года непосредственно Степан Петрович привёл в Киев ещё 162 человека. Однако наиболее «урожайным» стал 1758 год. Только во второй его половине черногорская иммиграция составила более 1 тыс. человек.
В дальнейшем же этот процесс пошёл на спад. Виной тому был усилившийся военный натиск Порты на Черногорию, протесты Стамбула и Венеции. Сказывались также финансовые затруднения Российского государства. Ведь шла напряжённая Семилетняя война.
Большой урон делу переселения приносили махинации вербовщиков, поскольку эта деятельность была связана с щедрым вознаграждением.
Очень распространён был набор сербских мещан и крестьян под видом черногорских воинов. Зачастую вербовщики ограничивались поиском рекрутов среди черногорских сезонных работников в южно-славянских владениях Австрии. При возникновении затруднений в найме горцев в списки включались и местные обыватели. Однако ехать в далёкую Россию соглашались активнее всего не самые благонадёжные субъекты: люди без определённых занятий, правонарушители, банкроты и т. п.
Такой состав новобранцев явно не соответствовал ожиданиям российского командования. Самых юных переселенцев направляли в Петербург на учёбу в кадетский корпус. Основная же масса мигрантов без особого восторга направлялась вглубь России.
В 1758 году из-за нежелания следовать на поселение к Оренбургу в Москве, через которую происходила пересылка, произошли волнения черногорцев. Возникшую проблему была вынуждена обсудить Конференция при императорском дворе.
При расследовании этого инцидента выяснилось, что косвенными виновниками этих беспорядков являлись агенты командиров Ново-сербской и Славяно-сербской провинций Хорвата, Шевича и Прерадовича. Они усиливали опасения черногорцев ехать ли им в Оренбург и агитировали тех проситься на службу под начало сербских генералов.
Если бы Иван Хорват знал, чем обернётся для него эта интрига, то, вероятно, совершенно по-другому строил свою политику.
Конфликт удалось разрешить благодаря приезду в Москву Черногорского митрополита. Власти пошли на уступки: желающих оправиться на поселение в Новую Сербию и Славяно-Сербию отпустили по их желанию, часть волонтёров отправились на войну с Пруссией. Оставшиеся черногорцы поступили под командование сербского офицера, будущего писателя Симеона Пишчевича.
Планировалось сформировать на основе этого отряда сугубо черногорское подразделение российской армии. Однако тут вновь вмешался генерал Хорват.
Он стал зазывать людей Пишчевича и его самого в Новый Миргород (административный центр Новой Сербии), где создавались Македонский и Болгарский полки. Непосредственно Пишчевичу обещался чин подполковника. Также на молодого офицера оказывалось давление через князя Никиту Трубецкого и графа Петра Шувалова. В итоге он согласился подать прошение о переводе в Новую Сербию, пожертвовав даже придворной должностью, полученной немногим ранее.
Прибыв в Новый Миргород черногорская команда быстро разочаровалась в своём выборе.
Выплата жалования, а также преференций для рядовых задерживалась, а служба оказалась довольно тяжёлой. Болгарский полк, в который определили Пишчевича, существовал только на бумаге. Это не сулило ему быстрой карьеры, поскольку в боевых действиях это подразделение участвовать не могло.
Следует заметить, что в подавляющем большинстве черногорцы стали рядовыми поселенцами, поскольку не имели на родине офицерских чинов, которые можно было бы конвертировать в соответствующие российские звания.
В тоже время они чувствовали себя гораздо увереннее в отношении провинциальной сербской офицерской аристократии, нежели украинские «денщики» (фактические крепостные офицеров) или молдавские поселяне. Ведь последние с точки зрения родного княжества, находящегося неподалёку от Новой Сербии, были преступниками. Высылка из провинции для них была равносильна уголовному наказанию. Сказывался и задиристый нрав горцев.
Среди других простолюдинов провинции черногорцы стали проявлять наибольшую готовность к силовым действиям против Хорвата и его окружения.
В августе 1760 года был раскрыт заговор под руководством двух прапорщиков (Андреевича и Богдановича) из черногорской команды. Они планировали убийство командующего и ряда офицеров, захват провинциальной казны, уничтожение архива. С захваченными деньгами они планировали скрыться. Расследование выявило 69 участников данного заговора. Ответственность же была довольно мягкой – денежные штрафы и перевод в другие подразделения.
В том же году в Новой Сербии произошли события, которые командующий провинцией расценил как мятеж.
Воспользовавшись тем, что в ожидании набега крымцев поселянам было роздано оружие, группа солдат, унтер-офицеров и обер-офицеров (среди которых ведущую роль играли черногорцы) решила организовать демонстрацию у штаб-квартиры Хорвата и потребовать причитающегося жалования и провианта.
Командующий отдал приказ стрелять по демонстрантам картечью. В назидание другим «оппозиционерам» тела убитых несколько дней были выставлены на показ.
Сразу после данного инцидента Петербург принял версию ново-сербского «губернатора» об имевшем место мятеже. Но после восшествия на престол Петра III и Екатерины II эти события стали предметом расследований, по итогам которых Хорват лишился своей должности и был сослан в Вологду.