Шрифт:
Глава 1. Как всё начиналось.
Эта история началась на космодроме планеты Песчаный бархан системы Сахара галактики NGC 1365 из созвездия Печь. Большинство планет галактики NGC 1365 отличается очень жаркими условиями для жизни, так как звёзды там очень горячие. Некоторые из планет действительно напоминают настоящие печи. Пребывание на них превращается в отличное испытание на жароустойчивость. Лишь на окраине галактики климат на планетах более мягкий, примерно такой же как у нас, землян, на африканском континенте.
Песчаный бархан была не самой жаркой планетой, но днём температуры там доходили до 100
– За каким чёртом, – спросите вы, – их всех занесло на эту неинтересную, скучную, почти безжизненную и ничем не примечательную планету?
Дело в том, что планета эта находилась в очень выгодном месте галактики, на перекрёстке самых крупных торговых путей: шёлкового и хлопчатобумажного. И здесь же брал начало перспективный торговый путь под названием брезентовый, который обещал широкие возможности и большие гонорары.
Из-за обилия любителей делать деньги на спекуляциях, фарцовке и прочих тёмных и светлых схемах перепродаж, ещё больше, чем на метро, планета походила на огромный торговый центр, местами превращающийся в блошиный рынок.
Отъявленные торгаши со всей галактики стремились попасть сюда и урвать свой кусочек прибыли. Представители самых разных планет, рас, существ, самых причудливых форм, размеров, цветов, запахов и консистенций обитали здесь.
– Скорее в морозилку, скорее. А не то я растаю, – закричала тучная дама с планеты Желатин, обмахиваясь большим веером. Её желейные складки начали таять в духоте коридоров верхнего яруса, куда немного доходила жара с поверхности. Тело сделалось мягким и склизким, поэтому нести её становилось всё труднее.
– Ай, вы меня сейчас урони… – не успев договорить, дама плюхнулась наземь, издав пружинящий звук и превратившись в одну большую лепёшку. Палоны с планеты Фар, которые только что несли желейную даму, дружно схватились за лопаты и принялись собирать её в в огромный целлофановый пакет. Когда расплывшаяся масса была собрана, пакет поместили на тележку и обложили льдом, дама что-то недовольно буркнула внутри и притихла.
За всем этим наблюдал очень юный жаб с планеты Топь. Жабы – это раса амфибий недоразвитого гуманоидного типа. Это жаб был ещё из самой низшей касты – лягушах. Происшествие с желейной дамой слегка развеселило его, но ненадолго. Вскоре его настроение снова испортилось. Дело в том, что он потерялся. И, скажу я вам, нет ничего хуже, чем потеряться на планете Песчаный бархан: всюду живые существа, которым до вас и до ваших проблем нет абсолютно никакого дела. Всех интересуют только деньги. Без звонкой монеты и заговорить с кем-то достаточно проблематично, не говоря уже о пище и крове. Глосс, а именно так звали этого жаба, считал себя слишком юным, чтобы начинать жить взрослой жизнью, поэтому данное происшествие очень сильно повлияло на его эмоциональное состояние и на его желудок. Он уже давно ничего не ел. Но, поскольку денег, как уже было сказано раннее, у Глосса не было, то и нечем было заполнить разрастающуюся пустоту внутри живота.
Вдруг, откуда не возьмись, выскочил худощавый и тоже совсем юный червь с планеты Хумус. Он тоже был недоразвитого гуманоидного типа. Пути эволюции совершенно непредсказуемы: от своего далёкого предка червяк унаследовал только структуру кожи в виде колец и отсутствие роговидных покровов. В остальном он ничем не отличался от обычного озорного ребёнка, активно используя свои тоненькие ручки и ножки для всяческих проказ.
– Стой, сорванец! – за ним гнался огромный недовольный лум, но у него была такая длинная шерсть, что она мешала ему нормально двигаться. Пару раз наступив не неё, он даже плюхнулся на землю.
Шустрый червяк подбежал к Глоссу.
– Эй, а ты чего тут сидишь?
– Просто сижу, – пожав плечами, ответил Глосс.
– Нельзя просто так сидеть! Видишь, за мной гонятся! Ты просто обязан мне помочь.
– Как?
– Помоги мне залезть в этот старый чемодан.
Червяк положил на землю чемодан и открыл его. Чемодан был слишком мал, чтобы в него вообще хоть кто-то мог бы поместиться, и Глосс вполне резонно спросил:
– А ты влезешь в него?
– Ты что сомневаешься в моих суперчервячных способностях! – заносчиво ответил червяк. – Да, я залезу куда угодно.
С этими словами червяк сунулся головой в чемодан и стал закручиваться. Вскоре из чемодана торчала длинная свёрнутая колбаска с большими, моргающими и круглыми глазами в середине.
– У-у, – послышалось из чемодана.
– Что? – спросил Глосс.
Под глазами показался растянутый рот:
– Закрывай чемодан!
– А, ладно, хорошо! – сказал Глосс и захлопнул крышку чемодана.
Наконец лум выбрался из своей треклятой шерсти. Он раздвинул свои огромные брови, закрывающие глаза, и подполз к Глоссу, который продолжал сидеть на своём месте, держа рядом небольшой старый чемодан.
Лум был очень медлителен и очень неповоротлив. На несколько минут он застыл в раздумьях, а затем спросил:
– О юный жаб, не видел ли ты здесь очень наглого, худого и высокомерного червя? Он должен был выбежать прямо на эту площадку.
– Да, господин лум, я видел его, и он просил спрятать его в этом крохотном чемоданчике.
После этих слов чемодан как-то странно взбрыкнул и потихоньку начал отползать в сторону, но Глосс остановил его и спокойно продолжил:
– Но я объяснил ему, что это невозможно и посоветовал ему отправиться вон в том направлении, на станцию Харчи, – перед глазами всплыли картинки магазинов и павильонов, забитых всяческими яствами -желудок ответил голодным урчанием: харчи – самый большой рынок еды во всей галактике.
Лум снова задумался. Его огромные глаза наполнились пустотой, а веки слегка опали. В какой-то момент показалось, что он спит.
– У Вас такая красивая и длинная шерсть, господин лум. У неё такой изумительный блеск, – попытался нарушить размышления мохнатого существа Глосс приятным комплементом. Шерсть этого лума действительно была чудесной. Существо снова ожило.
– Благодарю Вас, о юный жаб. Куда, Вы говорите, он направился? – казалось, на почти неразличимом из-за обилия шерсти лице отобразилась улыбка.