Гусь снаружи
Шрифт:
А ваша раса?
– все это институции. Но это странная вещь: люди продолжают задавать такие вопросы, не думая даже, что эти вопросы указывают на них самих.
Что касается меня, я совершенно не заинтересован в следующем мгновении. Даже если это предложение останется незавершенным, я не приложу никаких усилий, чтобы завершить его. Я даже не поставлю в нем точки. Я не имею желания господствовать, но я не могу идти и говорить людям: «Не поклоняйтесь мне», потому что это способ создать поклонение.
Нужно понять весь механизм безумия людей.
Например, Иисус говорит: «Блаженны нищие... потому что им принадлежит Царствие Божье», И две тысячи лет многие люди пытались быть нищими из-за этой простой причины - потому что так они могли достичь Царствия Божьего. Видите
Люди делают это постоянно. Человеку нужно более четко и ясно посмотреть на то, что ему говорилось и то, что он делал.
Люди всегда не понимают. Пока Мастер жив, они не приходят к нему, потому что Мастер жив, и им не будет позволено не понять. Они придут к нему лишь, когда его уже не будет, потому что мертвого Мастера можно контролировать, им можно манипулировать.
Как раз несколько лет назад умер так называемый джайнский святой Канжисвами. Ему так сильно поклонялись джайны, что они даже говорили: «В следующем круге существования, в следующем творении, он вновь будет первым тиртханкарой, основателем джайнизма». Когда он умер – я видел фотографии, кто-то прислал их мне - джайны пытались уложить его в определенной позе, потому что тиртханкара или будущий тиртханкара должен умереть в позе лотоса. Наверное, они поломали ему все кости. По крайней мере, дюжина людей пыталась усадить мертвое тело в позу йоги. Конечно же, вы не можете этого сделать, пока человек жив, он станет громко кричать.
Когда он был жив, он носил одежду, но согласно джайнам, человек достигает высшей свободы лишь, когда он умирает обнаженным, поэтому они сняли одежду, и, конечно же, труп не может помешать этому. Одежда снята, он уложен в позу лотоса, и последователи счастливы. И это повторяется.
Горничная казалась удовлетворенной своей работой, но вдруг она сказала, что она увольняется на следующий день.
«Почему вы хотите уволиться?» - спросила ее хозяйка.
– «Что-то не так?»
«Я не могу задерживаться в этом доме больше ни минуты», - ответила горничная.
«Задерживаться? Что вы имеете в виду?»
«Над моей кроватью висит надпись: "Бдите, ибо не знаете вы, когда придет господин"».
В то мгновение, когда мастер ушел, у вас остаются только слова. Словами можно манипулировать, их можно интерпретировать, их можно подсвечивать, их можно окрашивать в соответствии с вашими предрассудками. Но, Биной Томас, что касается меня, это будет невозможно, - по многим причинам это будет невозможно.
Во-первых, я человек, который последовательно непоследователен. Нельзя создать догму из моих слов; любой, кто попытается создать догму или веру из моих слов, сойдет с ума! Вы можете создать догму из Махавиры - он очень последовательный человек, очень логичный. Вы можете создать философию из Будды - он очень математичен. Вы можете создать философию из Кришнамурти - пятьдесят лет он просто повторял одно и то же снова и снова; у него нельзя найти никакой непоследовательности. С одной стороны, он говорит: "Я не ваш мастер, не ваш гуру. Не зависьте от меня", но на тонком плане он создает целую философию, – которая настолько последовательна, в полной мере последовательна, что ее узником хотел бы стать каждый, настолько она здравая.
Со мной это невозможно: я живу в мгновении, и все, что я говорю сейчас, справедливо только для этого мгновения. Я не обращаюсь к прошлому, я совсем не думаю о будущем. Поэтому мои утверждения атомарны, они не являются частью системы. А мертвую институцию можно создать лишь, когда философия очень систематична, когда погрешностей найти нельзя, когда все сомнения разрешены, все вопросы растворены, и вам дается готовый ответ на все в жизни.
Я так непоследователен, что вокруг меня невозможно создать мертвую институцию, потому что мертвая институция нуждается в инфраструктуре мертвой философии. Я не учу вас никакой доктрине, я не даю вам никаких принципов; напротив, я пытаюсь отнять у вас все философии, которые вы носили с собой. Я разрушаю ваши идеологии, веры, культы, догмы, и я не заменяю их ничем другим. Мой процесс - это чистое разобусловливание. Я не пытаюсь обусловить вас. Я оставляю вас открытыми.
Поэтому вы можете это увидеть здесь: все мои саньясины это уникальные индивидуальности. Им не нужно никаких моделей, к которым бы они подгоняли себя. Нет никаких «можно» и «нельзя», нет никакой жесткой структуры, но лишь текучесть. Я не даю вам десяти заповедей, я не даю вам подробных инструкций о том, как жить, потому что я верю в индивидуума, в его достоинство и свободу. Я делюсь моим видением - это моя радость. Но я делюсь им не для того, чтобы заставить вас жить согласно ему.
Кришнамурти постоянно говорит: «Не следуйте за мной. Не имитируйте меня», но с другой стороны, когда люди не следуют ему, он очень раздражается. Это довольно тонко. Например, он говорит: «Не следуйте мне», а люди следуют ему. Тогда он раздражается. Если ты в самом деле искренен, тогда ты можешь сказать: «Не следуйте мне», но если люди хотят следовать тебе, как ты можешь помешать им? Ты уже сказал, что хотел. Теперь это зависит от них, делать или не делать этого. Ты не их мастер. Поэтому если они хотят следовать тебе, ты не можешь помешать им. Если ты мешаешь им, это означает, что ты заставляешь их следовать твоей идее о не-следовании.
Он очень раздражался... Как раз несколько дней назад он был в Бомбее, и я сказал моим саньясинам, что, где бы он ни был, они должны поехать туда и сесть впереди. А в то мгновение, когда он видит людей в оранжевом, он немедленно становится непросветленным! Он начинает кричать. К чему это раздражение? Должно быть, глубоко внутри у него есть желание контролировать. Кто вы такой, чтобы запрещать кому-то носить оранжевое? Если кто-то хочет носить оранжевое, тогда это его выбор. Тонкая стратегия, очень тонкая стратегия, направленная на то, чтобы манипулировать, доминировать, обладать.
Я просто делюсь своим видением, своей радостью. Я наслаждаюсь этим, и я приветствую каждого, кто хочет наслаждаться со мной. Естественно, когда я уйду, будет несколько дураков, которые попытаются это рассчитать, создать систему, хотя я сделал это практически невозможным. Но дураки есть дураки. Они могут попытаться сделать невозможное.
Бертран Рассел сказал: «Странным фактом в истории является то, что ни одна религия не была основана человеком, обладающим чувством юмора», фактически, обладать чувством юмора и создавать религию есть вещи, противоречащие друг другу. Религии созданы грустными людьми - вытянутые лица, практические мертвые. Бертран Рассел уже мертв, иначе я бы сказал ему: «приди и посмотри».
В прошлом этого не случалось, и я согласен с ним, потому что Махавира был серьезен, Иисус был серьезен, Мухаммед был серьезен, Шанкарачарья был серьезен... И кажется, Рассел был прав; эти грустные люди создали мертвые институции всех религий. Но здесь происходит нечто совершенно другое. Я не пытаюсь создать религию, я не могу сделать этого, потому что сама идея создания религии уродлива. Но я высвобождаю в вас чувства юмора, глубокий смех. Для меня смех более свят, чем молитва, танец более духовен, чем воспевание мантр; любить существование намного более божественно, чем ходить в церковь или храм. Стать полностью никем, чистым ничто, более важно, чем стать святым. Невинность, чувство юмора, радостное участие в жизни... Вы не можете создать мертвую институцию вокруг такого живого опыта. Для создания мертвой институции требуется нечто мертвое. Она создана из трупов ваших святых. Весь мой подход несерьезен - искренен, но не серьезен.