Гусары денег не берут
Шрифт:
— А мужчину?
Багротюка Оксана разглядывала гораздо дольше и с нескрываемым удовольствием.
— Нет, — наконец вернула она фотографию. — Никогда не видела. А кто этот красавчик?
Но подруги на ее вопрос не ответили.
— Значит, сюда ни он, ни она не приходили?
— Во всяком случае, я их не видела.
Подруги переглянулись снова.
— Мерцалова, — произнесла Кира.
— Что — Мерцалова?
— Она наша свидетельница. Помнишь, она сказала, что когда выходила от доктора в день убийства, то столкнулась с невзрачной, но богато одетой девушкой, которая выглядела очень расстроенной. И одета была диковато.
— Думаешь, это и была Света?
— Думаю, что нам надо потолковать еще раз с Мерцаловой.
— А она сейчас придет, — сказала Оксана. — Елена Яковлевна назначила ей на сегодня первый сеанс.
— Ей точно надо, — кивнула головой Кира. — Она все еще уверена, что виновата в смерти мужа?
Оксана только рукой махнула. Похоже, секретарша насмотрелась на своей работе всякого. И пришла к выводу, что помогать психам — дело совершенно зряшное и даже для собственного здоровья вредное. Потому и не вмешивалась.
Мерцалова опоздала всего на какие-то полчаса. Выглядела она неплохо.
— Простите, простите, душенька! — пропела она, впорхнув в приемную и обращаясь к Елене Яковлевне.
Но тут взгляд ее упал на подруг, и она сразу же помрачнела.
— А эти что тут делают?! — взвизгнула она. — Им мало, что они затеяли скандал на поминках моего дорого мужа? Изгадили своим поведением трагический день!
— Мы! — хором возмутились подруги. — При чем тут мы?
— Да вы точно чокнутая!
— И теперь по их вине я всегда буду вспоминать не светлую печаль по поводу утраты моего дорогого супруга, — продолжала верещать Мерцалова, — а безобразную драку, которую устроили эти особы!
— Это Пятипалов устроил драку!
— А толстая корова вопила разные проклятия!
— Кассандра доморощенная!
— Мы же вообще никого не трогали.
Но Мерцалова ничего не желала слушать. У нее появился новый идефикс. И кажется, она с ним намеревалась жить долго и счастливо, тратя на визиты к психотерапевту денежки, которые достались ей в наследство от мужа.
— Не желаю вас видеть! — заявила она наконец.
— Да и черт с тобой! — обозлилась Кира. — Не приходи потом рыдать у меня на плече!
— У нас к вам только один вопрос.
— Какой?
— Эту девушку вы видели, когда Пешков провожал вас через заднюю дверь?
Мерцалова поджала губы, но на фотографию, которую подсунула ей Кира, все же взглянула. И неожиданно оживилась:
— Она! Точно она! А кто этот красавчик рядом с ней? Брат?
— Ага! Как же! Муж!
Мерцалова задохнулась от зависти.
— Муж! — просипела она. — Такой муж у этой серой мыши? Господи, ну почему все так несправедливо! Я, такая красивая, молодая и очаровательная, была вынуждена жить со своим мужем, который хоть и был прекрасным человеком, но внешность… А этой замухрышке достался такой колоритный мужчина!
В общем, Мерцалова начала грузиться самой черной завистью теперь уже к чете Багротюк. Подруги не стали ей рассказывать, что не все так безоблачно в этом брачном союзе. Они уже поняли, что в Мерцаловой отлично уживаются лишь три сильных чувства — махровый эгоизм, черная зависть и алчность. Все прочие просто не могли проклюнуться на поверхность. Все забивали три мощных сорняка.
— Ничего не понимаю, — произнесла Кира, когда подруги распрощались с Еленой Яковлевной и вышли на улицу. — Если Света собиралась убить мужа, почему пострадал сам доктор?
— Может быть, она передумала?
— Ага, он ее почти два месяца уговаривал, почти уговорил, а потом она взяла и передумала! С чего бы это?
— Осознала всю чудовищность своего шага! И отказалась от преступления, на которое толкал ее Пешков.
— И потому отравила самого доктора? Это, по-твоему, лучше?
— Убить одного человека вместо другого? Нет, не лучше, но…
— Но что?
— Но все-таки мужа она пощадила!
— Или он нанес упреждающий удар!
— Отнял у жены яд и отравил им Пешкова?
— А она примчалась предупредить любовника, потому и была в растрепанных чувствах?
— Ага, прибежала, но было уже поздно! Муж побывал у доктора первым.
Кира фыркнула:
— Без толку гадать! Нужно поговорить с самой Светой. Она что-то знает. Не просто так ее муж из дома уволок и за границу от греха подальше отправил.
Со слов Лукерьи Ивановны подруги знали, что Света должна была вернуться через неделю. С этим обстоятельством приходилось смириться. Лететь за свидетельницей на Кипр подругам было как-то не с руки. Впрочем, возможно, что они бы и слетали туда разыскивать Светлану, но такой возможности им на этот раз не представилось.
Не успели девушки пройти и сотни метров по улице, как оказались возле дома, где находилась злополучная квартира Сазонова. И, разумеется, не зайти туда они просто не могли. Проклятое место буквально притягивало их к себе. Сколько раз они уже тут побывали за время расследования? Голос благоразумия подсказывал им — не суйтесь туда больше. Но любопытство подзуживало на совершенно обратное.
А вдруг Сазонов вернулся? Сидит себе, бедолага, один в пустой квартире. К себе домой, где его ждет сестра, не суется. Прячется на этой квартире, где его никто не потревожит. И ждет, когда явятся те, кто оставил в его дверях записку. А вдруг и правда ждет?
Ах, должно быть, сам черт нашептал эту мысль подругам на ухо!
Потому что не успели они завернуть в знакомый двор, как — бац! Во дворе стоял сверкающий лаком черный «паркетник» «БМВ». На похожей машине, только темно-синего цвета, уехали в монастырь Валера с Борей. И сердца подруг, которые издалека не различили толком цвет машины, встревоженно забились. Но из машины никто не выглянул. А подойдя ближе, подруги убедились в своей ошибке. И вздохнули даже с некоторым разочарованием.
Они так привыкли на каждом шагу натыкаться на Валеру с Борисом, что теперь почувствовали себя одинокими и брошенными. Не обращая больше внимания на машину, девушки пересекли двор и поднялись к нужной им квартире. Никто дверь им не открыл. Зато из соседней квартиры, где жили Алена и крепкая старушенция огородница Марь Иванна, доносились какие-то гневные крики и шум.