Гувернантка в набедренной повязке

Хрусталева Ирина

– Продать дом не проблема, здесь вы правы, только не могу я этого сделать. Вернее, могу, но с тем условием, что куплю другой, здесь же, в Москве, я имею в виду.

– Почему так? – удивилась Карина.

– Полтора года назад совершенно внезапно умерла моя родная тетка, которой и принадлежал этот дом. Она у меня бизнесвумен, очень энергичная и предприимчивая… была, к сожалению. Занималась антиквариатом, раритетными вещами, и, как теперь выяснилось, очень удачно, судя по наследству, которое она мне оставила. У нее даже в Англии и во Франции имелись свои салоны. Незадолго до смерти она их продала, и деньги теперь в банке на валютном счету. Когда после ее смерти прошло полгода, меня вызвали сюда и огорошили известием, что я – единственный наследник этого дома и всего, что в нем находится и к нему прилагается. А там, в доме, еще и коллекция картин, две машины в гараже… валютный счет в банке, ну, и еще кое-что, не буду вам

перечислять, – махнул он рукой. – Признаться, я был ошарашен не на шутку, когда узнал такую новость, ведь у меня есть двоюродный брат, родной сын тетки. Хоть и уехал он в свой монастырь, как я тогда думал, но ведь найти-то его все равно можно? Когда стал выяснять, что к чему, оказалось, что он уже четыре года лежит в психиатрической клинике и тетка тщательно это скрывала. Мне она сказала тогда, как раз четыре года назад, что он ударился в изучение восточной философии и уехал в Тибет, в какой-то очень отдаленный монастырь, куда никакие родственники не допускаются. Да и добраться туда практически невозможно, только на вертолете или какими-то особыми тропами, о которых знают только монахи. Вроде бы Алексей решил порвать со всем, что касается мирской жизни, и не хочет ни с кем общаться. Мне тогда показалось такое объяснение очень странным: Алексей был очень веселым парнем, ничто человеческое ему не было чуждо, и вдруг – такое решение! Мы всегда с Алексеем ладили и дружили, хоть и виделись не так часто, как хотелось бы. Жили в разных городах, но всегда звонили друг другу, я иногда сюда приезжал, и он у меня тоже бывал. А тут он вдруг так странно уехал и ничего мне не сказал. Хотя он действительно увлекался всем, что касается Востока, и по молодости лет даже пробовал заниматься йогой. И вот только тогда, когда тетка внезапно умерла – у нее оторвался тромб, – мне стало известно, что Алексей болен, очень серьезно болен и признан недееспособным. По этой причине получилось так, что наследником всего богатства, которое осталось после тетки, являюсь теперь я, будь оно трижды неладно. Я почему-то уверен, что Алеша заболел именно из-за него: у него маниакальная шизофрения в крайне тяжелой форме. Ему все время кажется, что за ним следят, что его хотят убить и завладеть тем, что они с матерью имеют, – тяжело вздохнул Юдин, и Карина заметила, что в глазах мужчины блеснули слезы. Он поторопился отвернуться, чтобы девушка ничего не увидела, но было уже поздно. Это проявление неподдельного горя настолько удивило Карину, что она даже приоткрыла рот.

«Не показалось ли мне это? – подумала она. – Неужели вот этот человек, который запросто оставил меня умирать на дороге, сейчас чуть не заплакал? Нет, что-то здесь не то, и я теперь в лепешку расшибусь, а узнаю, в чем дело», – решительно сдвинув брови, сама себе пообещала она.

– В завещании было оговорено условие, что я должен быть опекуном Алеши, – тем временем продолжал рассказывать Роман чуть глуховатым голосом. – И, естественно, соблюдать все условия, вытекающие из этого обязательства. Господи, да я бы и без этого сделал для него все, что от меня требуется, – проговорил Юдин, хмуро сдвинув брови к переносице. – Оказывается, тетка давно написала это завещание, почти сразу после того, как Алексей заболел, – глухо проговорил Юдин и на некоторое время замолчал. Карина не беспокоила его, а молча стояла рядом.

– О чем это я? – тряхнул Роман головой. – Ах, да. Вот я и говорю, что нам с Сашкой пришлось переехать в этот дом, потому что Алеша здесь, и я не могу его бросить, и в Новороссийск не могу его перевести. В завещании было условие, что Алексей будет находиться именно здесь, в Москве, в этой клинике. Она считается самой лучшей частной клиникой санаторного типа, профилированной на подобных заболеваниях, и уход там действительно очень приличный. Я навещаю Алешу два раза в неделю и всегда присматриваюсь к любым мелочам. К сожалению, заболевание это не лечится, а только немного блокируется транквилизаторами и с годами неизбежно прогрессирует. Печальная история, – тяжело вздохнул он. – Я не очень вас утомил своими проблемами? – спросил вдруг Юдин и пристально посмотрел на Карину. – Даже не знаю, что такое со мной, – пожал он плечами. – Наверное, я давно хотел кому-нибудь выговориться и нашел в вашем лице именно того человека, которому можно доверить то, что другим нельзя, – задумчиво и как-то рассеянно проговорил он. – Извините меня, не очень-то интересно выслушивать исповедь о чужих проблемах.

– Нет, что вы, мне очень интересно, – ответила Карина. – Действительно, очень грустная история.

– Вот поэтому мне и приходится часто мотаться в командировки в Новороссийск. Когда я уезжаю, вместо меня к Алеше ходит наша кухарка, баба Варя, он ее очень хорошо знает, поэтому спокойно ведет себя при ее посещениях, – продолжил Роман свой рассказ. – Чужих он вообще не воспринимает, сразу же начинает нервничать, ему кажется, что это – те самые

люди, которые за ним следят, и после этого дело может дойти чуть ли не до смирительной рубашки. Доктор нам разрешает быть с ним в палате, у него отдельная, одноместная. Когда тепло, мы выходим с ним на территорию, там есть такое место, вроде зимнего сада, вот туда мы и ходим, чтобы он не мог видеть чужих людей, которые приезжают навестить своих родных. Я всегда очень нервничаю, когда мне приходится уезжать. Алеша для меня родной и близкий человек, мы с ним выросли вместе. Баба Варя – уже пожилая женщина, часто страдает головными болями, давление у нее скачет, и уже не раз бывало так, что она не могла пойти к Алеше в положенный день, а он всегда ждет кого-то из нас. Сашу я тем более не могу оставить на нее, он очень энергичный ребенок и может запросто довести ее до приступа. Вот так и приходится крутиться между клиникой, Новороссийском и сыном. Кроме Алеши и моего Сашки, у меня больше нет родственников, они – моя семья.

– А вы что, не можете найти работу здесь, чтобы не уезжать так часто? – спросила Карина.

– Здесь мне обещали приличное место, и я его жду, а пока… – и Роман развел руками. – Если вы мне не поможете с Сашей, то у меня сорвется очень ответственное дело, а я не могу подводить людей, которые рассчитывают на меня. Правда, и здесь у меня уже появился первый клиент, но что-то там сейчас откладывается, не могу сказать точно, по какой причине. Мне сказали, что если это дело я выиграю, значит, можно будет считать, что место для меня уже есть. Что же мы встали с вами у ворот? – вдруг опомнился он. – Совсем я вас заговорил. Пойдемте в дом.

– А зачем же вам мотаться в свои командировки и оставлять сынишку одного, ведь у вас же теперь много денег? – задала Карина вопрос, с интересом ожидая ответа.

– А мы с моим сыном и до этого наследства не бедствовали, денег у меня и своих достаточно. Не так, конечно, много, но нам на все хватало, даже с избытком. Я же вам только что сказал, что не могу подводить людей, перед которыми имею определенные обязательства, да и люблю я свою работу. Я, знаете ли, не привык быть бездельником, и если бы на меня свалилось наследство в десять раз большее, я бы все равно не бросил работу, – немного раздраженно говорил Роман.

– Простите, а кем вы работаете? – с любопытством спросила Карина.

– Я адвокат.

– Что вы говорите? – удивилась девушка.

– А что я такого сказал? – пожал Юдин плечами. – Да, я адвокат. Вы так удивились, будто я признался, что я – банковский грабитель.

– Нет, нет, что вы, я совсем не удивилась, – поторопилась исправить ошибку Карина. – Просто я думала, что вы какой-нибудь олигарх или депутат, – выкрутилась она.

– Вот уж никогда не метил в депутаты, слишком хлопотно, – усмехнулся Юдин. – Мне больше по душе то, чем я занимаюсь. Адвокатура – очень интересная работа, там нужно очень хорошо знать не только право, но и психологию человека, чтобы… впрочем, не буду забивать вам голову всякой ерундой, в которой вы все равно ничего не понимаете.

– Вы так думаете? – улыбнулась Карина и тут же отвернулась, чтобы не рассмеяться прямо ему в глаза. – Мы сегодня пройдем, наконец, в дом или останемся здесь? – поторопилась она переменить тему разговора.

– Да, да, проходите, – торопливо открыл дверь в воротах Роман и пропустил девушку вперед.

«Надо же, какое совпадение, – думала про себя Карина, проходя в дом Юдина. – Нарочно не придумаешь, – усмехнулась она. – Как бы мне завести разговор про машину?» – вдруг подумала девушка, бросив взгляд в сторону гаража, рядом с которым так и стояла белая «Ауди».

– Хорошая у вас машина, – как бы между прочим, заметила она. – Только номер не очень подходящий.

– Машина? – отстраненно переспросил Юдин. – Да, неплохая. Дело в том, что этот номер я не сам выбирал, я бы тоже такой не взял, хочу его поменять, да все никак руки не доходят.

«Господи, сделай так, чтобы это не он был за рулем в ту злосчастную ночь, – взмолилась Карина и даже подняла глаза к небу. – Я не перенесу такой несправедливости!»

– А почему она у вас на улице стоит, а не в гараже? – спросила Карина, сама не зная для чего.

– Гараж занят, там еще две машины стоят, которые от тетки остались. Я их так и не переоформлял на себя, некогда этим заниматься, – пожал Роман плечами. – Да и не нужны они мне вроде, мне вполне одной хватает. Я, знаете ли, не страдаю таким качеством, как снобизм, – засмеялся он. – И менять машины, как галстуки, не привык.

«Интересно, почему он так откровенничает со мной? Он всего лишь второй раз видит меня, а уже все рассказал о себе. Сказал, что увидел во мне того человека, которому можно довериться. А может, это какой-нибудь подвох? Вдруг ему прекрасно известно, кто я такая, и сейчас он ведет какую-то свою игру? Да нет, вроде не похоже… Кажется, он был вполне искренен. Черт возьми, совсем я запуталась с этим Юдиным», – чертыхнулась про себя Карина.