Гвардейцы Сталинграда идут на запад
Шрифт:
В резерве армии в районе Шолохово стояли 27-я гвардейская стрелковая дивизия, 11-я танковая бригада и 5-й танковый полк.
46-я армия В. В. Глаголева левым флангом (31-й ск) также вела бой за Апостолово, 6-я армия И. Т. Шлемина вела наступление на города Марганец и Никополь, 4-й гвардейский механизированный корпус вел бой на рубеже Перевизские Хутора, Перевизская Балка, Алексеевка.
Немецкое командование на ходу формировало новые подразделения из разбитых и отступающих частей, пытаясь прикрыть остававшуюся пока не занятой нашими войсками дорогу Грушевый Кут, Марьянское, Ново-Воронцовка. Это была последняя дорога, которая оставалась открытой для никопольской группировки гитлеровских войск. Южнее тянулись днепровские плавни. По этой дороге немецкое
Одновременно я получил от Родиона Яковлевича и общий план операции, разработанный штабом фронта. Главный удар наносился силами 46-й и 8-й гвардейской армий, 4-го гвардейского механизированного корпуса из района Владимировка на Апостолово и Каменку, с выходом к Днепру. План предусматривал во взаимодействии с 4-м Украинским фронтом окружение и уничтожение группировки врага в районе Никополя и никопольского плацдарма.
Количество трофеев увеличивалось с каждым часом. Наши войска обнаружили по дороге из Каменки в Апостолово колонну — десять исправных танков «тигр», которые увязли в трясине по самые башни. Фашисты бросали свою технику, уходя через днепровские плавни по бесчисленным тропам, где не могла пройти никакая машина.
Мы теперь не опасались за свой левый фланг. Противник не мог организовать контратаки из Никополя. Из этого раздутого мешка, прорванного нашими войсками, выходил воздух. Мешок на глазах опадал. Но мы могли еще ожидать контрудара на Апостолово, с целью отбросить нас с железной дороги Никополь — Апостолово, чтобы облегчить выход войск днепровскими плавнями. Было ясно также, что все свои силы противник положит на то, чтобы удержать на какое-то время дорогу и ее опорные пункты: Катуловку, Покровское, Ленинское, Марьянское, Ново-Воронцовку. Бои должны были теперь развернуться к югу от железной дороги на участке Апостолово — Чертомлык. Мы решили усилить левый фланг за счет ввода в бой 27-й гвардейской стрелковой дивизии из-за левого фланга 29-го гвардейского стрелкового корпуса встык между 29-м и 4-м гвардейскими стрелковыми корпусами. Удар 27-й нацеливался через станцию Ток на Марьянское. В резерв выводилась 88-я гвардейская стрелковая дивизия с левого крыла армии.
Утром 6 февраля я решил проследить, как будет вводиться в бой 27-я гвардейская стрелковая дивизия, которая выдвигалась из района Ново-Ивановка через Червоный Запорожец к станции Ток. На автомашине ехать было невозможно. Мы с адъютантом сели на верховых лошадей. К станции Ток дорога лежала через Базавлук, Токовское, где мы могли переправиться по мосту через Каменку.
Выехав из Базавлука, мы увидели дорогу с глубоко прорезанными колеями. Она показалась нам хорошим ориентиром, мы решили, что здесь прошли наши части, и спокойно поехали по ней. Солнце нам било в лицо, стало быть, мы продвигались на юг. Направление взято как будто бы правильно. Мы ехали полем вдоль пробитой колеи. Однако долгое время нам никто не попадался навстречу. У меня закралось сомнение, правильно ли мы едем? Поднялись на пригорок. Я решил свериться по карте. Остановил лошадей. Позади меня остановились адъютант и коновод. Я развернул карту… И вдруг откуда-то со стороны раздались автоматные очереди и ружейные выстрелы. Засвистели пули. Моя лошадь поднялась на дыбы и рухнула на землю. Выручила меня старая кавалерийская привычка, я успел высвободить ноги из стремян и, спрыгнув с седла, тут же упал в глубокую дорожную колею.
Адъютант и коновод оказались около меня. Они почти одновременно крикнули, чтобы я садился на какую-нибудь из их лошадей. В ответ я приказал:
— Слезай! Ложись!
Они оба упали в колеи. Секундой спустя и их лошади были срезаны автоматным огнем.
Автомобильные колеи были спасительно глубоки. Мы несколько минут лежали, не шевелясь. Пули впивались
Да и лежать без движения было невмоготу. Ледяная вода просочилась сквозь одежду и сковала холодными обручами тело.
Мы поползли вдоль колеи. Противник заметил движение. Усилил автоматный огонь.
Адъютант крикнул сзади:
— Командующий! Бросай шапку! Они по красному верху целятся!
Обращение было, конечно, не по форме, но до соблюдения ли формы в таком положении?
Шапку я снял, но огонь немцев не прекратился. Мы ползли по-пластунски. Очень скоро в отвороты моих охотничьих яловых сапог набилась жидкая грязь. Адъютант посоветовал мне скинуть и сапоги. Пришлось опять его послушаться. Разулся. Ползти стало легче. Что значит ползти по жидкой грязи? Двигались мы вперед, разгребая грязь, словно бульдозером.
Вскоре мы по слуху определили, что пули около нас уже не ложатся, а пролетают над нами значительно выше. Стало быть, мы спустились с пригорка в мертвое пространство.
Мы ползли еще некоторое время из предосторожности. Наконец, обстрел прекратился. Мы встали и пошли к поселку.
Не доходя до поселка Базавлук мы встретили члена Военного совета армии генерала Я. А. Доронина, который ехал тоже верхом в Каменку и сбился с дороги на той же автомобильной колее. Мы его, конечно, завернули обратно, а я, воспользовавшись лошадью его коновода, поскакал к командному пункту в Шолохово, располагавшемуся по-прежнему в больнице. Пришлось переодеться в валеные сапоги и в запасное обмундирование. Но приключения этого дня еще не кончились. Не успел я переодеться, как услышал нарастающий гул самолетов, затем разрывы авиационных бомб. Они сотрясали здание, из окон вылетали стекла. Вышел на улицу и прислонился к стене.
Прятаться, собственно говоря, было некуда. Кругом было все открыто: ни кустика, ни канавки.
Немецкие самолеты один за другим заходили на бомбовые удары. Целили в больницу. Я вспомнил о своем выходе в эфир, о том, как на условном языке сообщил Владимирову, что нахожусь в больнице. «Эзоповский язык» оказался не таким уже недоступным для разумения противника. Немцы догадались, что больница превращена нами в какой-то важный командный узел. Зенитных орудий, чтобы отразить налет противника, у нас не было. Пришлось терпеливо ждать, когда немецкие летчики освободятся от своего смертоносного груза. Без потерь не обошлось. Война есть война…
С нового командного пункта, на этот раз тщательнее замаскированного, мне удалось связаться с войсками.
Неподалеку от Шолохово я приказал развернуть артиллерийскую батарею и взять под прицельный огонь переправы через речку Базавлук.
Из штаба 29-го гвардейского стрелкового корпуса мне доложили, что части корпуса совместно с частями 31-го стрелкового корпуса 46-й армии, разгромив войска противника в Апостолово и преследуя их, захватили с ходу Большую Костромку, Ново-Семеновку, Верхнюю Михайловну, колхоз «Заря», Могилу Широкую.
Сужалась горловина для выхода немецких войск и в других направлениях.
В больших сражениях бывает кульминационная точка. Такой кульминационной точкой в сражении против никопольской группировки противника оказалась Большая Костромка. Падение опорного узла обороны в Апостолове, конечно, не оставляло уже никаких надежд у немецкого командования сдержать наше наступление. Чтобы как-то задержать войска 8-й гвардейской армии, наступающие через Большую Костромку на берег Днепра, немецкое командование бросило против нас все свои резервные части, в том числе войска, переправленные с восточного берега Днепра, сдерживавшие там 3-ю гвардейскую армию. Перед частями 29-го гвардейского стрелкового корпуса и правым флангом 4-го гвардейского корпуса появились части новых немецких дивизий; 3-й горнострелковой дивизии, 17, 125 и 258-й пехотных и 9-й танковой дивизий.