Гвардейцы Сталинграда идут на запад
Шрифт:
К исходу 12 марта немецким войскам все же удалось несколько продвинуться вперед. В ходе боев так сложилось, что оборонять район Ново-Полтавки пришлось разрозненным частям 39-й и 79-й гвардейских дивизий. Противник нащупал самое слабое место в боевых порядках нашей армии.
Почему же так сложилось, что участок под Ново-Полтавкой оказался несколько ослабленным?
Во время наступления наши дивизии веером раскинули свои полки, ломая сопротивление немцев в опорных пунктах их обороны. В иных случаях нас вынуждала к этому непролазная грязь. Это привело к некоторой разбросанности наших войск, создало разрывы в линии фронта.
Например, главные
Артиллеристы, пустившие в дело немецкие орудия, несколько ослабили натиск противника. В это время подошла 11-я отдельная штурмовая инженерно-саперная бригада. Я приказал ей занять и уплотнить оборону по рубежу хутор Веселый — станция и поселок Ново-Полтавка. На участке хутор Веселый — Новоселовка пришлось развернуть силы 57-й гвардейской стрелковой дивизии. Это дало нам возможность уплотнить боевые порядки и закрыть разрывы, через которые просачивались немецкие части на запад.
Перегруппировка войск началась, но проходила она при непрерывных контратаках немецких частей. В этом районе назревал кризис, явно стоял вопрос, кто кого переселит и сломит.
Противник ценой немыслимых потерь занял Новоселовку, прорвался к Ново-Горожено. Его атаки поддерживала авиация. Группами по 12–18 самолетов немецкие самолеты заходили на наши позиции. Бой приблизился к южной черте артиллерийского склада в Ново-Полтавке. Я решил одной танковой бригадой 23-го танкового корпуса контратаковать прорывающиеся части противника.
Мой наблюдательный пункт размещался на паровой мельнице в Ново-Полтавке. Прикрывал его всего лишь взвод саперов. Это все, что оставалось в ту минуту под рукой командующего армией. Я ждал донесения от генерала Вайнруба о готовности к бою одной танковой бригады 23-го танкового корпуса. Наконец получил донесение, что танковая бригада изготовилась. В 17.00 я дал сигнал танковой атаки. Атака была нацелена на Ново-Горожено и Зоотехникум. С наблюдательного пункта было видно, как наши танки с ходу врезались в боевые порядки немецкой пехоты, расстреливая на ходу солдат, круша артиллерию.
Я вспомнил август — сентябрь сорок второго года, когда немцы рвались к Сталинграду, когда их танки двигались клиньями против наших стрелков. Тогда наши солдаты не бежали, они зарывались в землю, ложились на дно окопчиков, пропускали над собой стальные чудовища и все же отсекали от них пехоту. В танки, под гусеницы танков летели противотанковые гранаты, бутылки с горючей смесью. Рождалась солдатская слава истребителей танков. Морской пехотинец Паникако в Сталинграде сжег себя вместе с вражеским танком… Немецкие солдаты и офицеры в 1944 году в панике побежали. Бежать по грязи было трудно. Они падали, опять поднимались, метались на месте, сходя с ума от охватившего их ужаса. Тысячи немецких солдат, бросая оружие и сбрасывая с себя одежду, бежали от Зоотехникума и из-под Ново-Полтавки обратно в район Ново-Сергеевки, Малеевки.
Должен отметить, что наши танкисты злоупотребляли орудийным огнем, тогда как огонь из пулеметов в той обстановке был бы более эффективным.
Положение в районе
В ночь на 13 марта был получен короткий приказ командующего фронтом, который предписывал 8-й гвардейской армии с 23-м танковым корпусом и приданной из моего резерва 152-й стрелковой дивизией разгромить группу противника, пытающуюся прорваться на запад из района Ново-Сергеевка, Малеевка и к исходу 13 марта выйти на рубеж: Пески — Добрая — Криница — Явкино — Ново-Севастополь.
Конно-механизированной группе генерала Плиева предлагалось овладеть Снигиревка и в течение 13 марта удерживать за собой район Киселевка, Бурхановка, Снигиревка, Октябрьский, Бармашево.
46-й армии, закрепив за собой плацдарм на западном берегу реки Громколей, в течение 13 марта подтянуть тылы и артиллерию, готовясь к наступлению с утра на Ново-Октябрьский.
Приказ соответствовал сложившейся обстановке. Штаб фронта правильно проанализировал события, обобщил данные, поступившие из войск, и наметил по существу завершение окружения и уничтожение группировки противника, зажатой в районе Березнеговатое, Снигиревка.
13 марта 8-я гвардейская армия начала наступление. Медленно опускался молот на наковальню. Перестроение войск, проведенное к концу дня и в ночь на 13 марта в районе Ново-Полтавка, позволило мне усилить правый фланг армии, замыкающий дугу окружения. Введенная в бой 74-я гвардейская стрелковая дивизия давила на противника в районе Ново-Братский и Явкино, 152-я стрелковая дивизия спускалась к югу из района Ново-Полтавка в Баштапку.
В 18 часов к Ново-Полтавке подошла 353-я стрелковая дивизия, приданная нашей армии из 46-й армии В. В. Глаголева. Она развернулась фронтом на юг на рубеже Полтавка — Кирово. Наши войска выбили противника из Новоселовки, Владимировки, Лоцкина, вели бои за Ново-Очаков, Малеевку и Ново-Сергеевку. Все попытки противника прорваться на запад, найти слабое место в наших боевых порядках ни к чему не привели.
Войска армии готовились к решительному наступлению с рассветом 14 марта. В качестве молота были нацелены 39, 47, 35-я гвардейские, 353-я стрелковая дивизии и 23-й танковый корпус со средствами усиления. Отрезали отход противнику и как наковальня были 88, 79, 74-я гвардейские и 152-я стрелковые дивизии. 82-я гвардейская дивизия наступала с востока на широком фронте. Выведенная в резерв армии 27-я гвардейская стрелковая дивизия перебрасывалась с левого фланга армии на правый, в район Ново-Полтавки.
Противник, убедившись в невозможности прорыва через наши боевые порядки днем, решил пойти на ночной прорыв. Во второй половине дня 13-го и ночью гитлеровское командование создало две группы: первая — в районе Ново-Горожено, Тарасовка, Ново-Сергеевка — 7 дивизий: 3-я горнострелковая и 97-я легко-пехотная, 17, 79, 125, 258 и 302-я пехотные и 24-я танковая дивизии; вторая — Киевский, Ново-Севастополь, Татьяновка, Краснополье, Явкино — 4 дивизии: 294, 304, 306 и 370-я пехотные дивизии. Во втором часу ночи 14 марта плотными цепями и колоннами гитлеровцы двинулись на прорыв, ведя ружейно-автоматный огонь на ходу. Наша артиллерия вести огонь не могла, но пехота и танкисты расстреливали в упор немцев. Они шли, не обращая внимания на наш огонь. Своих потерь они ночью не видели и гибли сотнями и тысячами.