Гвардия президента
Шрифт:
– Не скажи, – возразил Талеев, – там классические профи работали, «отрубщики». А здесь явно другую задачу ставили: отпугнуть случайных поисковиков или просто любителей экстрима.
– Ага, – вмешался Вадим, – это тебя так изысканно просто пугали револьвером и автоматами!
– Я сам нарвался на неприятности: не убежал сломя голову от «страшилок». Точнее, побежал не туда, куда надо. Наверняка где-то и видеокамеры есть, и первый дозорный вызывал подкрепление по рации: свои-то частоты они не глушили. Значит, пост где-то рядом.
– Ты, шеф, серьезно их вспугнул. Теперь они максимально тщательно подчистили место разработок и залегли на дно.
И снова журналист несогласно покачал головой:
– Нет, друзья мои. Я ведь успел замерить радиационное
– Точно! Не удалось в пещерах, так ведь может прямо в палате случиться какой-нибудь посттравматический шок, сердечко неадекватно отреагирует на выход из заморозки, мало ли что…
– Организуем здесь круглосуточную охрану.
– Все высказались? Тогда покончим с демократией. Разыщите мою одежду, и покинем наших гостеприимных хозяев по-английски, не прощаясь. А ты, Галчонок, пока мальчики гардеробом занимаются, расскажи о своем походе в офис экспедиции. С кем общалась лично, фамилии, должности. Здесь, на Острове, все события тесно взаимосвязаны.
– Ну, с этим просто, командир. В офисе экспедиции находилось человек шесть-семь. Меня представили фактическому директору, который здесь, на Шпицбергене, обладает всей полнотой власти. Уточняю это, потому что существует номинальный пост Председателя координационного совета экспедиции, который занимает, – девушка заглянула в маленький блокнот, – Ковин Михаил Борисович, профессор, проректор, просто большой ученый. Работает в Москве, на Шпицбергене никогда не был; как я подозреваю, даже не интересуется его существованием.
В это время дверь в палату открылась, и дежурная процедурная медсестра аккуратно вкатила штатив на колесиках с новой капельницей:
– Вениамин Николаевич распорядился! – Это было произнесено голосом придворного глашатая, устно доводящего волю самодержца до каждого подданного. – Безотлагательно!
Не сумев сдержаться, Гюльчатай, неловко отвернувшись, прыснула в кулак. Зато Талеев, проникнувшись торжественностью момента, совершенно серьезно провозгласил:
– Всенепременно! – И с готовностью выпростал из-под одеяла свободную руку.
Пока сестра меняла капельницу, девушка поинтересовалась:
– Ваш доктор всегда такой строгий и непререкаемый, да?
– Ну что вы! Вениамин Николаевич чудеснейший человек! И добрейшая душа. Вот, например, сейчас, уходя, распорядился, чтобы лично вам, девушка, разрешили находиться у постели больного неограниченное время. Хоть и нарушение установленного порядка, а сколько человеческой заботы и сострадания!
– Огромное ему спасибо! – Галя церемонно поклонилась, а когда за сестрой закрылась дверь палаты, продолжила: – Так вот, местный босс Семен Вирский. Весьма импозантный мужчина лет 42–45, галантен с дамами: за мою с ним двухминутную аудиенцию трижды облобызал мне ручку, ни словом не обмолвился о задачах и успехах экспедиции. Сосредоточился главным образом на витиеватых комплиментах моей внешности и предложениях продолжить приятное знакомство в более подходящей обстановке. Кстати, обстановка эта действительно не располагала ни к каким откровениям и даже просто к сосредоточенной беседе: помещение было не личным кабинетом, а напоминало какую-то прорабскую, где за несколькими отдельными столами работали руководители, так сказать, среднего звена. Это деловой, мозговой и командный центр офиса, туда приходят сотрудники «с периферии», приносят бумаги, докладывают устно – короче, решают текущие вопросы. Вот там-то я и
Тут входная дверь на мгновение приоткрылась, и в палату совершенно бесшумно проскользнули Вадим и Толик, причем первый умудрился протащить большую спортивную сумку.
– Эта четырехглазая Церберша на входе, – Вадик намекал на большие и сильные очки медсестры, – так и зыркает по сторонам! Вот, шеф, твой гардеробчик. Только с побегом лучше немного подождать, пока она отвлечется на какие-нибудь свои эскулапские дела, а то ведь начнет голосить раньше времени, как пароходная сирена.
Журналист согласно кивнул, сладко потянулся и зевнул:
– Под вашей опекой я так расслабился, что не прочь и вздремнуть пару часиков.
– Так за чем же дело встало? Мы обеспечим…
– Ладно, может быть, попозже. А чем закончилась мурманская эпопея?
Рассказывать начал Анатолий:
– Благодаря, очевидно, указующему персту с самого верха наши доблестные органы не стали тянуть с началом операции. Теперь в Мурманске и его окрестностях на несколько лет, кроме карманников, мелких домушников да стройных и сплоченных, но сильно прореженных рядов неистребимых жриц доступной любви, вряд ли кого встретишь. «Антитеррор» не церемонился. Позабивали все «обезьянники» и КПЗ приблатненной шушерой. На «хазах» и «малинах» при малейшей попытке сопротивления работали на поражение. Местный рынок просто под асфальт закатали. Одновременно брали и все известные точки в округе, вплоть до Кандалакши! Ни одного шалмана не обошли. С собой в Москву забрали наиболее значимые фигуры. Прокол, пожалуй, только один случился: группе боевиков удалось вырваться на двух джипах с территории окруженного рынка. Но и они не сумели уйти дальше загородной резиденции Азера. Сильно укрепленный домище наши бойцы взяли гранатометами. После такого штурма живые редко остаются. Здесь их тоже не было. В комнатах и подвале возник пожар, тела боевиков сильно обгорели, идентифицировать приходилось по известным приметам. В чулане нашли тело самого Азера, и здесь загвоздочка: ранение оказалось всего одно, безусловно, смертельное, потому что это был выстрел из пистолета Макарова с минимального расстояния точно в затылок. Ни у кого из атакующих такого оружия не было. Чьих это рук дело, теперь вряд ли можно выяснить.
Гера откровенно зевнул и с силой помотал головой из стороны в сторону, отгоняя дремоту:
– Навалилось что-то, глаза просто сами слипаются. Наверно, реакция организма на стресс…
Подошедшая поближе Галина обменялась тревожным взглядом с Анатолием, а потом пристально посмотрела на подключенную к руке Талеева капельницу. Брови ее нахмурились, словно пытаясь ухватить какую-то ускользающую мысль, однако заговорила девушка совсем о другом:
– Ты, командир, подожди отключаться, и вы, ребята, внимательно послушайте. Пока тут мурманские события обсуждались, я прослушала запись с «жучков», установленных в офисе экспедиции, – действительно, Гюльчатай с началом рассказа Толи отошла к окну, пристроилась на широченном подоконнике, вставила себе в ухо маленький наушник и замерла, полуприкрыв глаза. – Ну, да-да, каюсь, не сделала этого сразу! Так кто же мог знать, что у нас тут такие события завертятся? А что экстраординарного могло происходить в канцелярско-бюрократических недрах какого-то офиса?
Вадим лишь досадливо крякнул, но промолчал.
– Я сейчас переведу звук на внешние динамики. За прошедшее время множество всякой ерунды поназаписалось, но я включу тот единственный разговор, который представляет для нас несомненный интерес. По времени он происходит, когда командир уже оказался в этой палате. Слушайте.
Из небольшого аппарата, установленного Галей на прикроватную тумбочку, неожиданно громко раздался стук в дверь, потом металлический лязг входной ручки-защелки, и осторожный мужской голос спросил: