Шрифт:
1-часть
Гвэлешапи родился в обычной драконьей семье. И все бы было хорошо, если бы он был красным как мама или белым как папа. Но Гвэле был сине-черного цвета, а значит, он отличался от всех других драконов и должен был выдыхать огонь.
Но как он ни старался, у него получалось только облачко дыма, а весь огонь оставался внутри. И папа, белый дракон, учил его правильно дышать, хоть и сам был обычным драконом.
– Гвэле-шапи, выдыхай…
– Пш-Пш, шшш, – осторожно продышался маленький черный дракон.
– Ну, что ты все в себя втянул? Выдыхать надо, выдыхать… Понимаешь? Итак, всю жизнь. Давай еще попробуем, –
– Что ты к нему привязался? – на пороге скалы в светлом передничке с крупными ромашками показалась дракониха-мама. Она хлопотливо наклонилась над маленьким черным драконом и попросила его показать горло. – Обжегся, гордый мой мальчик, – осуждающе покачала она головой в сторону отца.
– Что ты с ним нянчишься? – поругался на нее дракон-папа. – Он же не простой дракон, а черный…
– И что теперь, ему всю жизнь страдать? Но не получается огонь. И без него ведь прожить можно…Мы-то живем, и все прекрасно.
– Нет, – отрезал дракон-папа и нравоучительно поднял указательный коготь вверх. – Помни, Гвэле, ты огонь и сила. Огонь и сила. Всегда. Ты понял меня?
Маленький черный дракон кивнул, но в глазах у него стояли слезы. Вот уж сколько времени он безуспешно пытался приручить внутри себя пламя, но у него ничего не получалось. Сколько он ни пробовал, сколько ни тренировался, из его горла валил дым, а пламя так и оставалось внутри. Иногда ему хотелось быть обыкновенным красным или белым, ну или зеленым драконом.
–Такой случай один на миллион, – поговаривали старейшины, – чтобы у обычных не огнедышащих драконов родился бы черный дракон.
А потому почти с самого детства на Гвэле возложили повышенное внимание и излишние ожидания. Когда же стало понятно, что по каким-то внутренним причинам, пламя из его пасти так и не вырвется, драконы отвернулись от него. Этого было достаточно, чтобы по происшествию еще десяти лет повзрослевший Гвэле покинул родительскую скалу и отправился на поиски своего мира. Он летел над пашней и мельницей, небо раскрывалось над ним лепестками синевы, а зеленое солнце, отражаясь от его темной чешуи, падало на землю желтым светом. Гвэлешапи любил поглядывать на мелких людишек внизу. Они казались ему забавными: то друг на друга с дубинками пойдут, то дом строить начнут, раскричатся, разругаются, да по углам разным разбегутся. А потом снова, за мукой к соседу придут или свататься надумают.
– Суета-сует, – думал про себя дракон, – но когда сверху на все это смотришь, как-то становится спокойно и даже хорошо.
Обычно он не вмешивался в человеческие распри, и, оставаясь в стороне, тихо следил за тем, что будет дальше. А больше всего на свете любил Гвэлешапи наблюдать за закатным заревом на исходе дня, и за тем, как красноватые угли теряют краски, и тонкой струйкой утекает дым. А поутру, когда от росы влажные листья в лесу кажутся ярче обычного, он спускался на поле и подолгу лежал, рассматривая, как раскрываются голубые колокольчики. Как-то раз в очередной полет заметил он в загоне для скота маленького черного котенка. Котенку было не больше трех недель, он бежал по траве, забавно повиливая пушистым хвостиком. Гвэлешапи засмотрелся на него и подумал, что этот малыш похож на белый одуванчик, только в ночи. И вдруг у него непривычно заурчал желудок, все внутри перевернулось, и что-то подкатило к горлу. Дракон и подумать не успел, как начал стремительно снижаться, раскрыв огромную зубастую пасть.
Внутри него как колокол стучали слова:
– Огонь и сила. Ты огонь и сила…
Надо признаться, что
Маленький черный котенок миновал полосу с застоявшейся болотной водичкой и, выбравшись на сухой участок, уселся умываться. Правой лапкой ушко почесал, хвостик прилизал, и снова правой лапкой мордочку умыл. Пасть дракона раскрылась еще больше, он зашипел, задрожал и изверг из недр себя… Котенок широко раскрыл синие глаза и даже перестал умываться. Он ничего б не успел понять, если бы из пасти дракона вырвалось пламя. Но Гвэлешапи вдруг закашлялся, покрывая его облачком дыма, и без сил рухнул рядом с маленьким черным котенком, едва не пришибив его раскрывшимся крылом. И затих.
Где-то с минуту котенок стоял неподвижно, любопытно посматривая на большую гору, лежащую рядом с ним. А потом просто подошел к нему и лизнул в нос. Глаз дракона приоткрылся, и котенок с удивлением обнаружил в нем себя, только не черного, а рыжего.
Недолго они изучали друг друга. Котенок присматривался к себе через глаз дракона. А дракон притворялся, что не замечает котенка и вообще тут понарошку лежит. Передохнет немного и дальше полетит. Но небо над ними нахмурилось, прибежала одинокая туча и с лихвой полилась на землю. Люди позабыли про дракона, побежали загонять скот в сараи, да и сами прятаться под крышу. Котенок жалобно замяукал. Шёрстка его разом намокла. Дракон приподнял крыло, и маленький мокрый комочек вкатился под него.
Так они и лежали, пока дождь не закончился. А когда небо снова стало ясным, дракон выпустил котенка на свежий воздух и заговорил:
– Кто ты такой, что не побоялся меня?
Котенок обошел кругом длинную черную морду дракона и хорошенько отряхнулся. Остатки капель полетели на зеленую траву.
– А с чего бы мне тебя бояться? – совершенно спокойно ответил он.
– Я дракон, – дракон хотел добавить, что он огнедышащий, и все деревни трепещут только от одного его вида, но вместо этого просто представился, – Гвэлешапи.
– А я это просто я, – ответил ему черный маленький котенок. – У меня нет имени.
– Быть такого не может, – запротестовал дракон. – Как же мне тебя называть? – сказал он, потянув поочередно правое крыло, а затем левое. – А может, приглядишься и найдешь свое имя?
Мысль котенку понравилась, он повел мордочкой к темному лесу, затем пристально осмотрел оставленную позади себя пашню, не забыл и про дом с соломенной крышей, и отрицательно покачал головой.
– Ничего не вижу. Называй, как хочешь…
Конец ознакомительного фрагмента.