«ГЗ»
Шрифт:
– Тебя же интересует здание.
– Да, – все еще не понимал я.
Жанна снисходительно усмехнулась:
– Сразу видно, что ты не последователь каббалы. Ты не умеешь вникать, все видишь с одной стороны, однобоко.
Вообще-то слышать это мне – журналисту, обычно рассматривающему любую проблему с разных сторон – было достаточно странно, но я продолжал слушать.
Жанна взяла меня за голову и задрала ее вверх:
– Не смотри только себе под ноги. Смотри туда, а потом оттуда. Нужно уметь видеть. Оторвись от земли, поднимись и посмотри на ГЗ сверху.
– Ну, –
Она направила мою голову вниз и нарисовала на снегу:
– Если ты посмотришь на ГЗ сверху, то увидишь, что это здание похоже на букву «Ж».
Я не понимал:
– Семь… Заин… А при чем здесь еще и «Ж»?
Жанна смотрела на меня в упор:
– «Ж» – это аналог «Заин» в русском языке. Делай выводы сам.
Да, она сказала что-то важное или интересное. Но меня знобило. Нет, меня теперь просто трясло, и голова моя совсем ничего не соображала. Я потянул Жанну в сторону ГЗ:
– Пойдем обратно. В ГЗ…
Она еще некоторое время смотрела мне в глаза, разглядывая что-то внутри меня. Потом, потом согласилась:
– Пойдем. В Город Заин…
И тут же пошел, нет, повалил такой плотный крупный снег. Снежинки таяли на ресницах, ослепляя, и – я все-таки видел – засыпая все, что нарисовала на снегу Жанна.
Мы вернулись к ГЗ. Остановились на ступеньках. Жанна внимательно посмотрела на меня:
– На сегодня тебе хватит.
Да, мысленно согласился я с ней, но, конечно, стоит встретиться и еще раз:
– Когда у вас следующее собрание?
– Не знаю. – Жанна сунула руку в кармашек. – Но вот тебе моя визитка, позвони через несколько дней. Да даже и без собрания можешь найти меня, если еще что-то неясно.
Вздрогнул от неожиданно пробежавшего по спине холодка и кивнул:
– Я обязательно позвоню.
За колонной, кажется, снова что-то мелькнуло. Я на секунду отвернул голову от Жанны, а когда вновь обернулся к ней – то девушку рядом с собой не обнаружил. Уже не только шел снег – снова, как и вчера, замело. Белые лохматые вихри скрыли луну, фонтаны, смотровую площадку. Стало темно и неуютно. Быстрей в ГЗ. Как сказала Жанна, в Город Заин…
Пошатываясь, я вошел в комнату Зои. Она помогла мне снять куртку:
– От тебя пахнет женщиной.
«Жжанной», – хотел сказать я, но произнес другое:
– Жженщиной? Не думаю…
Сказал и рухнул на кровать. Сознание покидало меня: «Заин», «7», «Ж», «15 февраля»… Да самое важное – это «15 февраля». Что будет? Что случится 15 февраля?…
Лунные капли
Как жарко. И душно. А вокруг метет, метет, метет… И нет сил ни сдвинуться, ни пошевелиться. А из темноты что-то большое и белое надвигается на меня. Оно холодно прикасается, ощупывает, мутно заглядывает в глаза. И отступает. И метель тут же стихает. Я помню: так уже было. И звезды в небе. И луна. Так близко. Как она прекрасна. Я вижу – от нее отрываются маленькие лунные капельки. Они падают. Падают на землю. Падают на меня. А я все никак не могу найти в себе сил. Я не могу сделать и шага, я не могу пошевелиться, чтобы увернуться. Я лишь зажмуриваюсь,
Луна гуляет по небу. Останавливается. Остановилась. Так и должно быть. Но нет, она сорвалась. Она падает. Падает на меня. Луна заслоняет собой уже все небо. Но я не пытаюсь отойти в сторону, я не зажмуриваюсь в ожидании. Я смотрю, я всматриваюсь в приближающуюся нее. И я вижу кратеры, похожие на глаза. И горные хребты, как нос и губы. И я вдруг удивляюсь тому, как луна похожа на Зою. И понимаю: луна и есть она, ее лицо. Зоя смотрит на меня сверху и из ее глаз капают слезы:
– Слава богу, ты приходишь в себя…
Я, наконец, смог пошевелиться. Губами:
– Зоя…
Она вздыхает:
– Наконец…
По моему лицу текут лунные капли. Хочется пить и я, кажется, улыбаюсь:
– Еще воды…
Зоя тут же подносит к губам стакан. Я пью, тяжело глотая. Луна-Зоя смотрит с надеждой:
– Кушать хочешь?
– Кажется, нет…
Зоя-луна заставляет меня съесть пару ложек меда. И я так устал. Мои ресницы схлопываются. А я не хочу:
– Зоя… Луна-Зоя… Зоя… За…
В ответ откуда-то издалека приходит шепот Жанны:
– Заин… Заин… Заин… Полнота… Завершенность… Гармония… Плодотворность… Заин… Заин… Заин…
И вокруг снова метет, но не так сильно, и я вижу не просто белые полосы-пятна, я различаю отдельные снежинки. Нет, это не снежинки, это цифры-кружева: «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0». Это что-то значит?
И снова:
– Заин… Заин… Заин…
Я оборачиваюсь. И не вижу Жанны.
– Жанна!
– Заин…
– Жанна!
И снова, снова ее голос. Он вьется, вьюжит вокруг, и он шепчет, шепчет, шепчет:
– Заин… Заин… Заин… Полнота… Завершенность… Гармония…
Я снова всматриваюсь в снежинки-кружева. «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0». Что это значит? «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0»… А еще – я не заметил сразу – здесь есть «+», «-», «х». И другие, и другие…
Снежинки-кружева падают с неба. Я подставляю ладони и ловлю их. «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0». Они покрывают мои пальцы горкой. Белой. Кружевной. Невесомой.
Я вижу и цифры, и знаки сначала отчетливо, но потом, потом они начинают мутнеть и таять. Да, они тают. Мои руки холодны, но снизу от земли идет ровное, уютное тепло…
Проснулся посреди ночи. На столе горит лампа. У меня в ногах, свернувшись калачиком, спит Зоя. Я дотянулся до стакана с водой, стоявшим на стуле. Выпил его весь взахлеб и почувствовал дикий голод. Увидел пакетик чипсов на полке, потянулся. Зоя вздрогнула и проснулась:
– Ты пришел в себя.
– Кажется, да. Есть хочу смерти подобно…
И Зоя улыбнулась. Она встала, быстро приготовила какую-то кашку-размазню. Луноподобная кормила меня с ложечки. Так же, как на концерте Виталика. Только тогда было варенье.