Х-ассенизаторы: Ответный плевок

Лютый Алексей

– Ариэль, не вводите коллег по управленческому цеху в заблуждение, – укоризненно проговорил российский Президент. – Вы же, как обычно, шпионите.

– Для этого у меня “Моссад” есть, – улыбнулся человек. – Я на саммит вообще-то приехал.

– А это кто? – оторопело поинтересовался Мао.

– Премьер-министр Израиля, – ответил ему Еханссон.

– Правильно, – улыбнулся Шаарон. – И этот премьер-министр требует, чтобы его страну подключили к участию в проекте.

– Бросьте, Ариэль! Вы же знаете, что это невозможно, – отрицательно покачал головой Президент.

– Тогда,

боюсь, я буду вынужден сделать координаты вашей базы достоянием общественности, – тяжело вздохнул премьер-министр. – Вы понимаете, как тяжело мне будет пойти на этот шаг, но безопасность моей страны превыше всего.

– А откуда вы эти координаты знаете? – подозрительно посмотрел на него Джордж. – Я их и то не знаю…

– А мой “Моссад” знает все, – снова улыбнулся Шаарон. – Ну так что? Вы принимаете мое предложение?

Президенты переглянулись и развели руками. А что им еще оставалось делать?..

* * *

Земля. Год две тысячи по желанию. Там, куда Макар телят не гонял. А именно, в бывшем колхозе “Красное вымя”. Местное время никого не интересует, потому что все хотят спать. Смена часовых поясов сказывается…

Вся четверка “икс-ассенизаторов” выбралась из самолета, уставшая, голодная и злая. Лишенные возможности завершить операцию так, как им хочется, да еще нанюхавшиеся, но так и не глотнувшие водки бойцы зверствовали. Шныгин с Кедманом, например, по очереди пинали контейнер с зеленым пришельцем. Очередь не возражала. Во-первых, потому, что стояла на раздаче халявного пива, производимой кандидатом в местную областную думу, во-вторых, была за сорок километров от базы. Ну а в-третьих, ничего о существовании Кедмана с Шныгиным, да что там говорить, и контейнера с пришельцем знать не могла. Да и не долетел бы оный сундук до очереди, хоть и пинали его бойцы старательно.

Пацук с Зибцихом вели себя не столь безобразно. Хотя это с какой стороны посмотреть! Если старшина с капралом могли нанести вред только стенкам контейнера, поскольку пришелец внутри был укреплен на специальных амортизирующих растяжках, то есаул своими непрестанными стенаниями наносил непоправимый вред ушам Раимова. Ну а вдобавок, Кедман присоединился к Сергею исключительно из спортивного интереса. А вот Зибцих, зная о нелюбви майора к художественной самодеятельности, пел “Мой милый Августин”, специально фальшивя. Чтобы начальство помучилось. Впрочем, чего с немца взять? Просто попал под плохое влияние украинца, а вернуть арийца на путь истинный было некому…

– Мо-олчать, твою мать Паваротти на подпевку! – наконец, не выдержав истязаний, рявкнул Раимов.

– Это вы кому приказ дали, герр майор? – наивно поинтересовался Зибцих.

– Тебе, конечно, – вместо Раимова ответил Пацук. – И как я товарища майора понимаю! Знаешь, воно ж как бывает, когда татарина немецкими песнями долго мучают?..

– Мо-олчать, твою мать в еврейское гетто! – еще громче заорал в микрофон Раимов. – Молчать всем! Пацук – два наряда вне очереди, Зибцих – три!.. – Кедман со Шныгиным переглянулись и, подмигнув друг другу, заржали, как пони в зоопарке.

– А вам обоим по четыре, – тут же наградил их майор. – Мало?

– Никак нет! – наученные горьким опытом, дружно ответили все четверо, а Пацук еще и добавил шепотом:

– Чингисхан недоделанный.

– Что там агент Пацук бормочет? – тут же последовал угрожающий вопрос от Раимова.

– Говорю, что наушники мне чинить нужно, – отрапортовал есаул. – Слышу вас плохо. Сколько там москалю с негроиудеем нарядов? Семь?

– Семь, – согласился майор. – Но тебе!..

– За что?! – оторопел украинец, забывший о строжайшем запрете на разговоры, касающиеся национализма и шовинизма.

– Вдобавок к тем двум, – разъяснил смысл наказания Раимов.

– Есть, вдобавок к тем двум, – обреченно согласился Пацук и знаками показал старшине с капралом, что именно он сделает с ними при первой удобной возможности. Что в переводе на нормальный язык означало… (вырезано цензурой) …ать!

– Вот извращенец, блин, еври бади, – рассмеялся в ответ Шныгин, у которого плохое настроение после девяти нарядов, полученных Пацуком, как ветром сдуло. – Лечить тебя, Микола, надо. В тюремной клинике для маньяков и эмоционально неуравновешенных хохлов.

Есаул, которому улучшить настроение было нечем, решил не отвечать на этот выпад старшины. Микола махнул рукой, давая всем понять, что с глупым москалем разговаривать бесполезно, и ускорил шаг, торопясь сбросить с себя амуницию. Ну а поскольку догонять есаула никто не стал, то и увидеть сюрприз, поджидавший бойцов на базе, Пацуку довелось первому. А сюрприз этот был чуть больше метра шестидесяти ростом, темноволосый, черноглазый и затянутый в хорошо подогнанную камуфлированную форму. Сюрприз стоял в коридоре рядом с Раимовым, улыбался, хлопал глазами и, сколько Пацук ни тер глаза, продолжал оставаться женского рода. В смысле, пола… Или все-таки рода?.. А впрочем, Миколе было все равно!

– Мать моя, ридна Украина, – оторопело пробормотал Пацук, когда понял, что видение никуда деваться не собирается. – Товарищ майор, ущипните меня. А то с солдатами воно ж как бывает? Воин, он же не монах. Добровольного обета безбрачия не давал. И когда солдата долго держат на закрытой базе и без увольнений, то ему бац, и командир женщиной казаться начинает, – Микола ткнул пальцем в сторону девицы. – Кто этот призрак моей мечты? Кухарка? Официантка? Медсестра?.. Только не говорите, что это ваша жена! Я же не могу пристрелить родного командира!

– Может быть, перестанешь паясничать, агент Пацук? – сердито поинтересовался Раимов.

– Что делать?! – почти искренне удивился есаул и повернулся к застывшим в дверях сослуживцам. – Мужики, похоже, товарищ майор сегодня читал том энциклопедии на букву “П”.

– Два наряда вне очереди, – не меняя выражения лица, парировал Раимов.

– Да что мне, солить, что ли, эти наряды? – взбесился Пацук.

– Еще два, – увеличил дозу майор.

– Есть, еще два, – махнул рукой есаул. – Давайте, мучайте меня все. Я с сегодняшнего дня в лигу мазохистов вступил. А шо прикажете делать? Воно ж как бывает, когда украинец остается один в обществе дегенератов…