H.I.V.E. Гранит
Шрифт:
– Мышь, притащи кого-нибудь из коридора. Плевать кого.
– Сейчас, - откликнулась та, отпустила раненого и юркнула за дверь. Через оставленную щель до Павла Андреевича донеслись её угрожающие крики, несколько глухих ударов, женские голоса и плач. Буквально через минуту она вернулась, держа за волосы молодую девушку в бело-синем сарафане, тонкой кофточке на пуговицах, с перевязанной левой кистью. – Кекс, можно я? – обратилась она к автоматчику.
– Да. Только дверь закрой.
Та сильно толкнула вперёд девушку, отчего та упала на пол, захлопнула дверь и достала пистолет из набедренной кобуры.
– Стойте, не надо! – закричал хирург, только сейчас
Но было поздно.
Мышь дважды выстрелила в спину девушке в сарафане. А потом стала смотреть с безумной улыбкой на то, как корчилась от боли умирающая.
– Зачем? – хрипло произнёс хирург.
– Вы всё равно скоро все умрёте, только многие не очень легко. А эти уже отмучились, - оскалился в злой ухмылке автоматчик и потом приказал. – Начинай лечить! Живо!
Раненый был уложен на кушетку, медсестра, которая помогала Павлу во время операций, оттащила в сторону трупы, собрала разбросанные инструменты, вымыла их и сложила обратно в ванночку.
– Что с ним? Он под каким-то препаратом? – спросил доктор, одновременно срезая бинты. Там, где они присохли к телу, он сначала пропитал перекисью, выждал немного и лишь потом снял.
– Типа наркотик. Убирает болевой шок, усиливает регенерацию и ещё кое-чего по мелочи.
– Как с другими лекарствами это вещество реагирует?
– Никак. Если хочешь что-то колоть, то коли смело. И давай уже начинай работать. Быстрее закончишь – быстрее мы оставим вас всех в покое.
Хирург про себя скривился такому ответу, но больше не стал злить вопросами автоматчика. Вооружившись скальпелем и пинцетом, он занялся ранами пациента. Павлу Андреевичу пришлось вспомнить и применить все свои навыки, которые получил в медицинском институте и за годы работы. Полностью отрешившись от реальности, он не обращал внимания на окружающих. Лишь один раз краем сознания услышал короткий разговор между неприятной парочкой гостей.
– Я на помощь Бушмешу, а ты будь с Глазом.
– Хорошо, Кекс.
Спустя некоторое время его отвлекла от работы медсестра, сообщившая, что страшная девица уже минут пять как вышла из палаты и не даёт о себе знать. А ещё спустя несколько минут он услышал из-за спины:
– Доктор, отойди от него, а то дерьмом ненароком забрызгает.
Ч.2 Глава 8
Глава 8
Гранит шёл по следу Кекса всю ночь и утро, не давая себе передышки. Несколько раз происходили встречи с заражёнными, после чего он оставлял позади себя трупы тварей с выпотрошенными споровыми мешками. Новый дар связывал его и цели крепкой путеводной нитью и сообщал, что расстояние становится всё меньше и меньше. Почему-то враги шли не в Шанхай-сити или другой стаб, а двигались на северо-запад. Возможно, у них были связи с внешниками, чьи базы достаточно плотно распределились по всей западной части Улья. И сейчас команда Кекса стремилась к одной из них, желая найти там защиту и помощь.
Ещё до полудня Гранит вышел на окраину городского кластера только-только перенесённого в Улей, скорее всего, прошедшей ночью или ранним утром. И он оказался быстрым, так как во дворах частного сектора уже бродили переродившиеся пустыши.
Совсем скоро он пересмотрел свое решение, когда увидел две машины «скорой помощи», милицейскую «девятку» и УРАЛ пожарников на улице среди одно и двухэтажных домов. Занимались они, казалось бы, самым глупым занятием: пеленали обратившихся, после чего грузили по машинам. Иногда для этого
Гранит и не подумал влезать в их дела и прояснять обстановку. Наоборот, тишком вдоль заборчика, прячась за кустами сирени и жасмина, он обошёл это место и направился в сторону пятиэтажек, от которых частный сектор отделяла широкая и хорошая асфальтированная дорога. Но на полпути остановился и свернул в ближайший двор: не дело показываться на оживлённых улочках белым днём с оружием в руках и грязной «горке» со следами крови. Низкая деревянная дверь, сбитая из толстых досок, оказалась заперта. Мало того, с той стороны раздавалось царапанье и едва слышное урчание заражённого. Гранит на секунду замешкался в принятии решение, потом тряхнул головой, пробормотал «живых там не должно быть», направил на дверь автомат и произвёл несколько выстрелов по дверному полотнищу. При этом удары пуль по дереву оказались громче, чем звуки выстрелов. Но всё это не сумело заглушить шум от падения тяжелого тела с обратной стороны, а позже, через несколько мгновений, Гранит услышал хрипы и бульканье. Подождав немного, трейсер несильно постучал по доскам и покашлял, потом прошёлся под окнами и в каждое поскрёбся, при этом тихо спрашивая «есть кто дома?». На этот его нехитрый финт никто не отозвался, что с большой долей вероятности означало, что в доме заражённых не осталось.
В дом он вошёл через стену в большую комнату, которая просматривалась сквозь окна, задёрнутые белой тюлью. Первым делом он направился к входной двери, чтобы проверить, как обстоит дело с заражённым.
– Да уж, я прям натуральный Родька Раскольников, - пробормотал он, когда увидел на полу у порога двух бабушек с окровавленными головами. Одной пуля вошла точно в лоб, вторая получила свинец в грудь и живот и всё никак не хотела умирать, продолжая дёргаться, хрипло с посвистом дышать, издавая при этом урчание. От этих движений она и измазала свою голову в крови, словно была и в неё ранена тоже. – Эх, бабки, бабки.
После этих слов он поднял автомат и поставил точку одиночным выстрелом в голову заражённой. На этом он потерял интерес к переродившимся и занялся обыском дома. Особых результатов он не ждал и был готов просто завернуть автомат в простыню или женский платок. Ну, а одежда… что ж, пришлось бы так идти. Но ему повезло найти крошечную кладовку полтора метра на два, полностью увешанную мужской и женской одеждой. Там нашлись несколько пар штанов, тонких брезентовых курток, два комплекта формы «афганки» и один зимней «песочки». Две пары кирзовых сапог, три пары ботинок из этого же материала, старые советские кроссовки с подошвой из «манной каши» и сорок пятого размера. Два выгоревших и застиранных чуть ли не до белого цвета брезентовых плаща, три обычных костюма – брюки и пиджак, три телогрейки синего и серого цвета, плащ от ОЗК.
Обувь Гранита полностью устраивала своя, поэтому он взял «афганку» и ветровку с капюшоном. Форма была пошита чуть ли не прямо на него – шестой рост, пятьдесят шестой размер. Ветровка оказалась «пятёрка», но ничуть не сковывала движения и была свободной, скрыв под собой пистолет и разгрузку. Автомат он спрятал в непонятный мешок, похожий на спортивную сумку, но с закрывающимся клапаном, как у ранца, с парой ремешков. Был он сшит из двойного брезента, и имел широкий ремень, похожий на ремень от СВД.