H2O или просто добавь исекая
Шрифт:
Превратив голову этого вивисектора в кашу с удивлением отмечаю, что клятый мох активно захватывает всё её тело. Пара секунд и яростный визг разносится по всему залу. Органическую нежить мне ещё видеть не приходилось. Привычно ускоряя телекинезом картечь тут же начинаю уничтожать былую целостность данного тела. Три с половиной минуты и не секундой больше! Ровно столько мне пришлось потратить дабы это тварь перестала пытаться меня убить. Не скрывая своего презрения я плюнул на останки врага. Ведь пусть они и ксеносы, но даже они не заслуживают такого, а ведь я видел что эти твари творят дорвавшись до возможности делать вообще
Особенно этим грешили драконьи культы, ведь самим ящерицам по большей части было плевать на подчиняющихся людей, так что культисты во всю упивались неограниченной властью и силой дарованной им «с выше». И я видел во что это всё как правило выливалось, но здесь уже творятся вещи за гранью добра и зла даже в моём понимании.
Убив с особой жестокостью ещё троих варщиков, я продолжил монотонную зачистку с каждым залом видя всё больше в какую «дыру дракона» я всё-таки решил заглянуть. И чем больше я видел, тем всё сильнее было моё желание спалить здесь всё к чертям и забыть как страшный сон. Но последнее что выбило меня из колеи был зал с криокапсулами где сладко «спали» сорок девять детей различной степени «изменения» и мутации. Там же я и нашёл главного старичка в замызганном халате, что тихо напевал какую-то песенку на голландском.
Выстрелив ему в позвоночник, я спокойно продолжил изучать лабу и отыскав что-то с пометками о пожароопасности начал хладнокровно заливать его всей этой химией. Парализованный технолог лишь гневно смотрел на меня, но я так ничего ему и не сказал. Вытащив зажигалку я поджог его засаленный халат а после начал распространять огонь и по всей лаборатории, и плевать что ифрит просил оставить их в сохранности.
Предав аккумуляторный завод огню, я лично набрал Сахиби Алова.
— Шеф?
— Ал я только что спалил первую алхимическую лабу из нашего списка…
— Что! — в миг потерял всю былую шутливость ифрит.
— То чем они здесь занимались нельзя оставлять, как есть… — механически поясняю консильери.
— А ты думал они конфеты здесь варят? Выращивают котят? Или устраивают кафе с животными для бедных детишек? — грубо осведомился Сахиби Алов. — Нет Максимилиан. Это больные ублюдки, что подсадили на своё варево большую часть «нищего» города и они делают, что хотят и когда хотят! — хмуро продолжил Ал. — Высокая крыша среди власти и стражи, а так же монополия единственного производителя делает их неприкасаемыми, так что нельзя просто так придти и спалить всё дотла.
— Думаешь, то чем они здесь занимаются не нужно тем кто стоит выше многих других в нашей вертикале власти? У этих снюхавшихся ублюдков давно есть план, дедлайны и приоритетность того или иного проекта. Своих мозгов у них уже правда давно нет, но это ничуть не мешает им варить и заниматься своими «изысканиями». Так что возьми себя в руки и постарайся взять следующую лабу максимально целой. На персонал мне плевать! Главное чтобы лаба была в целости. Может мне самому этим заняться? А то в конце концов я думал, что роль безумного ифрита поджигателя принадлежит мне по праву, а тут оказывается что вы Шеф решили меня подвинуть с этого титула? — в тон консильери вновь вернулась былая шутливость.
— Ладно. Раз взялся, то доведу дело до логического финала, но целостность лаб обещать не буду, если хочешь помочь то подлетай на Гурьевскую 43. — равнодушно ответил Сахиби Алову, что лишь хмыкнул тут же отключаясь.
Вернувшись в машину я всё же включил радио и поехал к новой точке.
— Виктор, так что вы думаете о криминогенной обстановке в нашем городе? — послышался женский голос.
— Война банд в самом разгаре и меня больше всего поражает наплевательское отношение стражи ко всем этим перестрелкам, поджогам и бандитизму. На следующих выборах городскую администрацию явно ждут перестановки. Но это не вернёт нам погибших и уничтоженную инфраструктуру. От одного источника мне стало известно, что порт так же пострадал из-за разборок местных группировок… — спокойно вещал какой-то местный «эксперт».
Вот и СМИ зашевелились, но пока все обсуждают войну уже уничтоженных банд, я спокойно зачищу те огрызки, что остались, ведь сейчас по сути лишь Дижон и его ручной ликвидатор представляют опасность, да и то лишь в перспективе, но угрозу нужно давить в зародыше! Особенно такую поганую как они. Так что я выжгу эту заразу калённым железом.
— О чём задумался человек? — прозвучал спокойный словно ручеёк вопрос от голема. — Ты так ничего и не сказал за всё это время? Я вижу твою задумчивость. Ответь. Что же так терзает тебя?
Я лишь хмуро осклабился бросив на артефакт мимолётный взгляд. Бирюзовые визоры терпеливо горели размеренным светом.
— Ты же ведь всё равно не поймёшь?
— Но это не отменяет того факта, что мне попросту интересно! — тут же парировал голем.
И тут уже задумался я вписываясь в хитрый поворот. Ведь что нужно этому автоматону? Лишь информация! Но тогда зачем он интересуется тем что у меня на уме? Его искусственные мозги пытаются понять мою логику? Но опять же зачем? Какой в этом смысл для обычной «машины»?
— А вот теперь уже я не понимаю тебя… — натянуто улыбаюсь, а визоры голема тем временем активно замигали. — Словил критическую ошибку? Бывает. У нас это называется недоумение. — моя улыбка становится более теплой.
— Мяу… — из заднего сидения к нам вклинивает так же ничего не понимающий Гиперион, что боднул меня головой.
— И ты, киса? — хмыкаю на задумчивую моську некрохимеры.
— Мяу! — утвердительно донеслось от нежити.
— Я понял! Так вы сменили неприятную вам тему для разговора… — Аифа неожиданно «осенило». — И я удивлён что это работает. — бирюзовые визоры вновь размеренно загорелись.
— Всё гениальное просто, а всё простое гениально, но артефактный друг.
— Вы назвали меня другом? Пожалуй. Ведь несложно объяснить сложно чтобы никто и не понял, сложно объяснить просто, дабы поняли все! — уже интерпретировал мои слова на новый лад голем. — И всё же это не даёт мне возможности понять всю глубину человеческой души… — всё так же флегматично произнёс он.