H2o
Шрифт:
А если это она?..
Мысль мелькнула мимолетно, словно чужая, и Олег не успел отдать себе отчет, что имеет в виду: емейл, мертвую кисть?.. А ведь женщины в беседке давно уже не видно. Сегодня — не было точно. И вчера, и на выходных… кажется.
Бред. Какое она имеет ко мне отношение? Какое мне до нее дело?
Раздвигая руками сосновые лапы, он пробрался вплотную к решетке. Затем пошел вдоль, прицельно глядя по сторонам. Правильный валун обнаружился уже через несколько шагов, всего в полуметре от решетки, его даже не пришлось сдвигать с места — только раскачать и перевернуть набок, наискось к чугунным прутьям. Еще один, помельче, Олег притащил в руках из-под ближайшей сосны и водрузил сверху: конструкция вышла шаткая, но вполне устойчивая. Отряхнул с ладоней сухие иглы вперемешку с крошками незаметно съеденного хлеба. Поехали.
Прутья были настолько стылые, что едва не вмерзали в ладони. Ступив на каменную пирамиду, Олег взялся за горизонталь между остроконечными пиками, оставив посередине три, одну побольше и две поменьше. Потрогал острие — н-да, не бутафория. Если не рассчитать, может и пропороть живот, не говоря уже о куртке. Попробовал подтянуться:
…Спружинил внизу, не запомнив момента прыжка. И тут же, не оглядываясь, пошел вперед по упругой хвое.
Самое главное в таких вот ситуациях — не оглядываться и не медлить на месте. Собственно, как и в любых других. Слава богу, я давно избавился от привычки смотреть назад.
Беседку Олег увидел сразу же, как только сосновый молодняк уступил место свободно растущим наклонным гигантам, тем самым, что просматривались с пляжа и из окна. Со всех сторон к ней сходились дорожки, некоторые вымощенные белой плиткой, другие — просто тропинки в жухлой траве, присыпанной иголками. Одна вилась практически под ногами, что было совсем уж нелогично, но, пожалуй, кстати. Как это по-человечески — на открытом месте все же придерживаться протоптанной кем-то до тебя тропинки…
Женщина была в беседке, он разглядел еще издали. Только стояла прямо, как белые столбики под ажурным карнизом.
Лицом ко мне.
Не женщина — подошел ближе — девочка-подросток, четырнадцати, а может, и меньше, лет. В длинной шубке и меховой шапочке, тоненькая и бледная — еще ближе — с распахнутыми темными глазами. И с белыми — совсем близко — пушинками на ресницах.
Отвел от нее взгляд. Поднял голову.
Снежинки кружились в воздухе, проникая сквозь сосновые кроны, иногда цепляясь за кору и хвоинки. Роились, множились на глазах.
Снег.
(за скобками)
— Повестка дня такая, — начал Виктор. — Сначала отчеты о проделанной работы, ну, это недолго. Потом излагаем идеи по стратегии, если у кого-то есть. И самое главное: съезд. Пройти все моменты, особенно спорные, и выработать конкретный план. Больше вступительных слов не будет, начинаем. Таня.
Поднялась Краснова. Со своего места Женька видел ее профиль с тонкой стороны косы, похожей на веревочку вокруг головы. Краснова заметно сутулилась, как будто не определилась, вставать ей из-за стола или нет.
— Я бы отчиталась, — бросила она, — если бы некоторые вовремя сдали материалы. Нет, конечно, можно отправить в типографию и так, с пустыми страницами. По крайней мере будет честно.
— Чего не хватает? — коротко спросил Виктор.
— Давай я лучше перечислю, чего хватает, хорошо? Блицов нет. Интервью нет. Даже фоток и то нет!
— Скачай из сети, — посоветовал с места кто-то из близнецов. Краснова испепелила его прицельным взглядом и села на место.
— Кто у нас отвечает за интервью?
— Я, — поднялся Гия. — Витя, это нереально. Никто не соглашается.
— А «Люди дождя»?
— У них наметились гастроли за рубеж, ну ты понимаешь. Могут выпустить, а могут и нет. Не хотят рисковать.
Вокруг стола прошел возмущенный ропот. Вот трусы, подумал Женька. А еще поют про свободу. Если сами «Люди дождя» так позорно съехали с темы, то что же говорить об остальных?!
— Ладно, — сказал Виктор. — Значит, концепцию с публичными людьми придется отодвинуть. Они еще поддержат нас, вот увидите, но форсировать не будем, и осуждать тоже. Поставим побольше блицов, это даже убедительнее. Чтобы каждый видел, что в свободе нет ничего недоступного. Слова и лица таких же ребят, как и он сам. С хорошими большими фотографиями, Таня.
— Можно сразу с адресами и телефонами, — пробормотал Олег. — Чтобы службистам легче было работать.
Виктор обвел взглядом присутствующих:
— Кто-нибудь еще так думает?
Воцарилось молчание.
— Свобода — личный выбор каждого, — отчеканил Виктор. — И степень свободы каждый устанавливает для себя сам. Кто боится фотографироваться, кому нечего сказать — не надо, мы никого ни к чему не принуждаем. Добровольцы — после заседания к Георгию.
— Кому чаю? — спросила Оксана.
Она вышла из подсобки, держа поднос с электрическим чайником и столбиками пластиковых стаканчиков. Стаканчики были белые, чайник — серо-свинцовый, в известковых потеках. Зато Океании коротенький передник сверкал ярко-салатовым цветом, словно общая крона двух молодых деревцев на каблучках. Она сама его шила. И позавчера показывалась Женьке — только в нем, больше без ничего.
Женька сглотнул, покраснел, улыбнулся. И Оксана улыбнулась в ответ — ему одному. Хотя в то же самое время она улыбалась всем поверх подноса.
Образовалась пауза, полная доброжелательного гула и журчания кипятка. Близнецы принесли большой пакет бубликов и раздавали их всем через головы. Краснова демонстративно шуршала шоколадкой. Оксана закончила разливать чай и присела возле Женьки. Он с самого начала заседания держал ей место.
— Переходим ко второму пункту, — повышая голос, объявил Виктор. — Идеи по стратегии. В неформальном порядке, за чаем.
Но с идеями по стратегии сегодня не сложилось. А может, Женька просто не слышал, отвлекся, выпал из процесса. Оксана пила, смешно складывая губы трубочкой, и хотелось поцеловать ее — при всех. Только он боялся, как бы она не обожглась, расплескав чай.
Потом она встала и пошла вокруг стола собирать пустые стаканы и мокрые пакетики на нитках, похожие на балласт корзины воздушного шара. Виктор побарабанил пальцами по столу, призывая к тишине. Женька выпрямился, подтянулся.
— Основное, — сказал Виктор. — Съезд. Какие будут вопросы?
Поднялось несколько рук. Виктор взглядом указал на Олега, и тот спросил коротко, не вставая:
— Зачем?
Пробежал ропот. Женька переглянулся с близнецами: те синхронно подняли брови. Ну что с него возьмешь?
— Мы это подробно обсуждали в прошлый раз, — ответил Виктор. — Но я повторюсь. Мы не собираемся протестовать, выдвигать какие-то требования, провозглашать манифесты. Мы просто хотим собраться вместе. Показать, что людей, выбравших свободу, уже много. Прежде всего друг другу, себе самим. Ну, и заодно окружающим. Победить страх — вот что самое главное. Я ответил на твой вопрос?
— Ты уверен, что нас будет много?
— А вот это чисто организационный момент. Мы должны дать четкие указания лидерам групп на местах. Определиться с транспортом. И уже сейчас конкретно решить, где разместим людей.
— Я возьму к себе человек пять, — сказал Гия. — И на дачу с десяток.
— Желательно барышень, — ввернул один близнец. Второй захохотал так заразительно, что веселье мгновенно охватило всех присутствующих.
Виктор тоже улыбнулся. Дождался относительной тишины:
— Каждый должен поселить у себя гостей, по возможностям, конечно. Это первое. Во-вторых, большая надежда на общежитие. Будут выходные, многие студенты разъедутся по домам, надо использовать освободившиеся места. Кто у нас живет в общаге? Женя?
Он встал. Впервые за все время он, Женька, выступал на заседании, его готовились слушать, от него кое-что зависело. Колени чуть подрагивали, а в груди поднималось неимоверное чувство, острое, как перед прыжком в воду или… Отыскал глазами Оксану: вернувшись из подсобки, она присела возле Виктора, на том конце стола. Поймала Женькин взгляд, ободряюще кивнула.
Он не боялся. Ни капельки.
— Можно устроить, — сказал солидно и чуть небрежно. — Провентилировать, кто уезжает, под разными предлогами собрать ключи. Единственное… — он замялся.
— Все вопросы должны быть проговорены, — напомнил Виктор один из базовых принципов работы. Женька и сам знал.
— Проблема в том, как провести столько левого народу через проходную. Тут есть два варианта: либо дать взятку вахтерше, — он поморщился, как от кислого, и все вокруг поморщились тоже. — Либо… ну, там с другой стороны окошко в туалете…
Грохнуло так, будто посреди стола взорвалась динамитная шашка. Смеялся Виктор, хохотал Гия, ржали на два голоса близнецы, посмеивался Олег, хихикала Краснова, — все, все, и даже Оксана!.. Это ничего, думал Женька, чувствуя, как неудержимо краснеет, и волевым усилием сводя губы в улыбку. Над Гией тоже смеялись, вернее, не над ним, а над его фразой, вернее, не его, а близнецов, вернее, какого-то одного, их же не различишь, черт, совсем запутался… И вовсе не потому, что он был смешон, просто свободные люди не сдерживают таких естественных эмоций, как смех… Совершенно нечего стыдиться, просто…
— В туалете так в туалете, — сквозь общий хохот отозвался Виктор. — Пролезут, куда они денутся. Работай, ты молодец.
И Женька улыбнулся в ответ — уже без волевого принуждения.
Почти.
ГЛАВА IV
«А ты изменился. Сразу не бросается в глаза, форму держишь. Но все-таки. Двигаешься совсем по-другому. И вообще…»
«Пытаюсь угадать, чем ты занимаешься в жизни. Пишешь, правда? Вопрос в том, что именно. Не литературу же — ты никогда не был похож на фаната-бессребренника. Какие-нибудь рекламные обзоры, угадала? Или телесценарии?»
«Красивый у тебя дом. И недорого, наверное. Ну, ты у нас всегда был везунчиком-мазунчиком. Не обижайся, шучу».
«Опять шторм… Смотрю в окно, и никуда не хочется выходить. А на тебя как действуют здешние шторма?»
«Сегодня сумасшедший день, ни минуты свободной, вот уж не думала, что урву момент тебе написать, да и смысл? А вот, оказывается, подсела, как девчонка. Все, бегу, привет».
За неделю его отсутствия в сети ее писем нападало и ящик без малого десяток. Олег отсортировал их в аккуратный столбик. Перечитал. Н-да.
Ее звали Анна Свенсен. Совершенно незнакомое имя, ни малейших ассоциаций. Хотя мало ли какое имя можно вбить при регистрации емейла на бесплатном почтовом сервере. В самих письмах она не подписывалась никак. И никак к нему не обращалась.
«Колесо» было почти пустым. Бармен меланхолично пялился на двери, но юркое и веселое колесико над входом, которое обычно не успевало потерять движения между посетителями, сейчас висело неподвижно, словно маятник мертвых часов. Дагмар опаздывала. Уже на сорок минут, как никогда раньше.
Анна Свенсен. Поисковик предлагал несколько десятков тысяч ссылок на это имя — все равно что ни одной. Поиск по емейлу тоже ничего не дал: она не размещала в сети резюме с этим адресом, не регистрировалась с него на конференциях или форумах; не исключено, что она специально завела его, чтобы писать только мне. По IP отправителя тоже негусто — большинство мейлов послано с домашнего ПК, адрес обновляется примерно раз в три дня, провайдер накрывает весь регион. Так, и два письма явно с корпоративного сервера. Уже теплее: немного покопаться, и выясним, где она работает.
И что? Следить за ней — как она, по-видимому, следит за мной? Олег поморщился, отхлебнув остывшего кофе. Противно. Какого черта эта самая Анна Свенсен лезет в мою жизнь?!
«Ты изменился. Сразу не бросается в глаза…»
То есть она знала меня раньше. Н-да, хуже не придумаешь.
И еще вопрос, насколько раньше.
— Привет. Извини, так получилось, просто у нас на работе…
Олег вздрогнул и поднял голову. Бармен по-прежнему грустно глядел на дверь, над которой крутилось и подпрыгивало колесико неизвестного происхождения. А я и не за метил, как Дагмар сюда вошла. Хотя по старой привычке всегда сажусь лицом к выходу, конспиратор несчастный. Дисквалифицированный с потрохами.
— …день рождения Линды, она торт испекла, а тут под конец дня забрел такой клиент, что ужас, еле спровадили к полседьмого. И уйти неудобно, и боялась, ты не дождешься, и забыла мобилку, а с офисного нам после работы нельзя…
Дагмар встряхнула жакет, присыпанный снегом по плечам и меховому воротнику. Снежинки расползались и по ее волосам, превращаясь в мокрые комочки и затем в блестящие капли. Опять снег. А ведь когда я сюда ехал, вроде бы прекратился. Конец марта. Хотя в этих широтах — ничего особенного, снег и снег. Правда, теперь на порядок сложнее пугать народ изменениями климата. Надо бы глянуть в новости, как там на сей счет.