Хагалаз. Восхождение
Шрифт:
— Ты рассуждаешь с позиции гнева, Хизер, но их мучения лягут грузом на твою совесть.
— Что с того?
— Подумай о спасении своей души.
Девушка усмехнулась. Увы, ей уже было нечего спасать, врата в Аридон были для неё навечно закрыты, но разве мог Карлайл понять это? Видя, что на площади всё готово, а толпа закипает от нетерпения, королева отстранилась от окна.
— Я согласен с сиром… — раздался хрипловатый старческий голос. Хизер встретилась взглядом с Отцом Люрэсом. Священнослужитель опирался на трость и казался гневным призраком во мрачном коридоре дворца. — Не делайте того,
— Этого не будет. Жалкой смертью падут лишь изменники, остальные задумаются о том, в чём состоит их долг.
— Хороший правитель — милосердный правитель.
— Ваши речи неуместны. Говорить о милосердии той, кого вынуждали насмерть драться с братьями и чьи руки по локоть в крови немного поздно, не находите?
Священнослужитель нахмурил брови.
— Всё сложно, Ваше Величество. Я понимаю, вы пережили страшные невзгоды, и сейчас вас поглощает ненависть, но…
— Нет, вы не понимаете, — оборвала его девушка, — нельзя понять то, чего не испытывал на собственной шкуре, ваши слова пусты. А я потратила много времени и пролила свою кровь за то, чтобы воздать по заслугам всем виновным. Теперь прошу меня извинить. Пора. Хочу закончить это, пока дождь не начался.
— Выносящий приговор, сам его и исполняет. Вы ведь помните об этом? В Архорде не найдётся желающего сделать эту работу за вас.
— Помню, Отец. Не беспокойтесь за меня.
Толпа взорвалась криками, когда Хизер показалась на эшафоте. Дождь уже накрапывал. Девушка вскользь пробежала взглядом по серым возмущённым лицам, кричащим что-то о праве на достойную смерть. Приговорённые к повешенью люди уже балансировали на узких табуретках. Пока ещё незатянутые петли охватывали их вспотевшие упитанные шеи. Бледные трясущиеся губы читали молитвы. Холгер, привязанный за руки и ноги к деревянной пластине, молился громче всех.
Хизер, окинув безжалостным взглядом приговорённых, подняла руки, призывая собравшихся к тишине. Толпа, наконец, начала стихать. Люди хотели услышать, что скажет королева, и та не заставила себя долго ждать.
— Сегодня на ваших глазах состоится казнь шестерых изменников государства! Вы можете выражать недовольство и кричать о спасении души, но задумайтесь, кто из этих людей беспокоился о душе короля, которому они поклялись служить, и которого предали?! Каждый из них искал выгоду только для себя! Они плевали на законы, на народ! Они предали всех вас, и тешатся тем, что вы их защищаете! Они думают, что за деньги можно купить всё на свете, но Геул не прощает плевка в лицо! Пусть попробуют поторговаться с богом, если считают, что возвысились над ним!
По толпе пронёсся ропот. Люди скованно наблюдали за происходящим. Какой-то мужик выкрикнул: «Правильно! Отвергшие волю Геул не смеют уповать на спасение!» Хизер обошла стоящих на табуретах смертников. В один голос они начали просить о пощаде. Толпа снова зашлась криками. Кто-то просил о милости, кто-то поддерживал казнь. Слов было почти не разобрать, они сливались в буйствующий шум.
— Пусть подохнут!
— Геул милосерден и прощает даже самые страшные грехи!
— Нельзя рассчитывать на бога, предав его!
Какой бы вердикт ни вынес народ, Хизер слушала лишь внутренний голос, а он приказывал ей расправиться с подлецами, сделать это сейчас, в разгар ожесточённых споров. Пинок — и первый стул полетел, позволив петле затянуться на шее несчастного. Мужчина забился в предсмертных конвульсиях. Выждав несколько секунд и прочувствовав собственную власть над жизнью приговорённых, девушка свалила второй стул, третий, четвёртый.
Наблюдающая за всем этим безумием Гелата дёрнула Этцеля за рукав.
— Пойдём?
Мужчина согласно кивнул. Последний стул был выбит из-под ног приговорённого, и пока тела повешенных корчились в агонии, Хизер обнажила меч и приблизилась к Холгеру. Вспотевшему от страха старику хватило сил выдавить из себя презрение, однако вид лезвия заставил его дёрнуться и застонать. С уст сорвалось что-то похожее на просьбу о милости, глаза наполнились слезами. Хизер нарочно медлила, наслаждаясь каждой секундой его мук. Истинный виновник корчился перед ней и сложно было представить себе что-то слаще этого зрелища. Страх сжирает каждую клеточку тела, когда ты смотришь на палача и думаешь «сейчас, вот сейчас». Рассудок Холгера помутился, и ему казалось, что смерть, приняв облик юной девушки, сверлит его насмешливым пристальным взглядом. Капли падали на лицо. Небо оплакивало обречённых.
— Я до последнего надеялась, что в тебе есть хоть толика достоинства, но ты оказался ещё более жалким червём, чем я представляла.
Холгер открыл было рот, чтобы ответить, но девушка уже взмахнула мечом и одним ударом отсекла преступнику правую руку. Старик зашёлся криком. Хизер не понаслышке знала, какую боль он сейчас испытывает. Старый организм не позволит ему долго продержаться.
Дождь усиливался. Хизер смотрела а то, как тёмная кровь стекает на эшафот. Толпа безмолвствовала, и только мучительный крик Холгера описывал страдания ненавистной многим страны. Девушка сделала второй замах, и через пару минут изменник лишился всех оставшихся конечностей. Его голос стих, голова безжизненно упала на грудь. «Вот и всё, — подумала девушка, — теперь я закончила мстить».
— Господа… рада представить вам обновлённый состав королевского совета. — Девушка оббежала взглядом присутствующих мужчин. Те, кому посчастливилось в нём остаться, заметно нервничали, слишком многое пошло не так, как они представляли. — С советником, Леоссаром Ардабором вы уже знакомы. Прошу приветствовать нашего Верховного главнокомандующего — Карлайла Сарториуса, и консула — Арравела Н’Гора.
Мужчины оценивающе осмотрели друг друга. Арравел несколько смущённо улыбнулся и кивнул.
— Благодарю за доверие, Ваше Величество. Сделаю всё, чтобы его оправдать.
— Почему место советника занимает выродок Иннун? — внезапно поинтересовался глава рыцарского ордена, не сводя пристального ненавидящего взгляда с мага. Леос с трудом сдержал презрительную усмешку. — Мы же воюем с ними. Прямо сейчас наши люди умирают под Ютрой, а он…
— Мы воюем не с народом, — осекла его девушка, — а с преступниками. Если вы неспособны чувствовать разницу, я вынуждена выяснить, почему вы до сих пор занимаете свой пост.