Хакер
Шрифт:
Огромная, четырехметровая кирпичная стена, невесть откуда взявшаяся в этом месте (впрочем, можно догадаться), неотвратимо приближалась. Осталось сотня футов, пятьдесят…
— Гнида… — сквозь зубы процедил Стенли и закрыл глаза.
Очнулся Пакстон от криков, завывания сирены и неприятного, непрерывного движения вокруг себя. Он приоткрыл уцелевший глаз, но ничего не разобрал, темнота да мельтешение цветных пятен. Попытался встать и не смог даже пальцем шевельнуть. «О, боже, теперь
— В сторонку, поберегитесь! В сторонку! Пропустите санитаров!
Пакстон не мог видеть, что происходит вокруг него, но через мгновение над ним склонилось озабоченное лицо санитара.
— С вами все в порядке?
«Какое там, к черту, в порядке!» — хотел заорать Пакстон, но не смог и рта открыть. Кажется, у него была сломлена челюсть.
— Не двигайтесь, пожалуйста, сейчас мы все сделаем.
Санитар исчез. Вокруг него столпилась возбужденная толпа фермеров, наперебой толкующая о происшествии. Стенли хотел послать их подальше, но снова потерпел полное фиаско.
— Да-да, а потом этот ужасный крокодил ка-а-ак наступит на его машину, а она ка-а-ак взорвется!..
— И куры-то, куры! Вы видали, джельмены, когда-нибудь столько кур?!
— Я видел. Да хоть у Ламберта, моего племянника, в Дакоте. Помнишь, я рассказывал?
— …а он как накинется на них, да так лихо, вон сколь голов поотрывал. Лихой, однако, малый!
— А мне их немного жалко, курочек-то. Люблю я их…
— …Кровища-то, кровища! Что на твоей живодерне…
— Гнал-то как быстро! И зачем?
— И в стенку, в стенку!
— Тормоза, что ли, отказали?
— Да не-е-е, это все крокодил, крокодил, я вам говорю! Евошние козни!
— А вот я не хотел бы сразиться с тем, летающим!..
— Да… Летающий — это да… Факт.
— Да и ходячий тоже… того… страшный.
— Ходячий тоже, Том, согласен.
— Я бы на него в одиночку не пошел.
— Я бы тоже, Том.
— Пожалуй, и вдвоем не стоит.
— Да, верно говоришь. И в вдвоем не стоит.
«Боже мой, — бился в безмолвной истерике Пакстон, — да заткнутся или нет эти тупицы?! А где проклятые санитары?..»
Прошло еще пара минут. Он попытался отключиться, но не смог. Потом разговоры навязчивых фермеров неожиданно заинтересовали его.
— Бедняга, как его измордовали!..
— Не говори, отменно.
— Ты бы так смог?
— Гм… Помнится, на вечеринке у Хью я так уделал Нортона, что тот полгода потом в больнице провалялся!
— Ну, уж полгода! От силы месяца два…
— А этого-то малого я вообще прибил бы на месте.
— Думаешь, выкарабкается?
— А кто ему позволит?
— Сейчас наша скорая помощь задаст-то ему перца, мало не покажется!
— Ох, и повеселимся!
— Сначала четвертуем его или нашпигуем расплавленным оловом?
— Тебе бы, Хэнк, только шпиговать, совсем
— Верно говоришь, Сэм, — одобрительно отозвались вокруг. — Дело!
Вот и приехали… Кошмар продолжается. У Пакстона не осталось сил, даже на то, чтобы заплакать или как-то еще выразить свое отчаяние. Он просто лежал и глядел на появляющиеся в вышине одну за другой бесчувственные звезды. Скорее бы умереть…
— Расступитесь! Расступитесь! — снова послышался зычный окрик. — Помощь идет! Помощь, господа!
Алчущие крови «фермеры» расступились, и в образовавшийся проход протиснулась пара «санитаров». Они бесцеремонно подхватили охнувшего от боли Пакстона, кинули на носилки и куда-то потащили меж рядов кукурузы.
Несли долго, от тряски у Стенли открылись многочисленные раны, боль волною накрыла его, и он начал периодически проваливаться в небытие. Но вот послышался какой-то шум, небо озарилось светом прожекторов, заросли внезапно кончились, и его вынесли… на арену цирка.
Это был самый настоящий цирк Шапито. Зрители заполнили все места и пролеты, яблоку негде было упасть. Здесь присутствовали солидные господа с брюшком и дорогими сигарами, важные матроны в гигантских шляпах, деловые молодые люди с кейсами и без оных, чопорные очкастые секретарши, а также люд попроще — парочки с детьми, рабочие, студенты, служащие, фермеры, несколько бомжей и проституток. В центре арены стоял хирургический стол, а рядом — большой лоток с самыми разнообразными пилами, молотками, щипцами, гвоздями, иглами и прочими орудиями изощренных пыток.
Пакстона подтащили к столу, вывалили на него и привязали кожаными ремнями. Он слабо сопротивлялся, но санитары только хихикали. Стенли приготовился к худшему.
— Леди и джентльмены! — разнеслось по амфитеатру. — Мы начинаем наше шоу!
На сцену выскочил старый знакомый — Кролик Банни.
— Да, да, да, это я! — весело закричал он. — Собственной персоной, самый настоящий, самый добрый и веселый, обворожительный и неистовый Багз Банни — любимец взрослых и детей!
Он выполнил несколько кульбитов и вскочил на грудь поверженного Пакстона.
— Прошу любить и жаловать — мистер Стенли Пакстон собственной персоной!
Зрители взревели от восторга.
— Сейчас мы проведем на мистере Пакстоне парочку уникальных операций. Это будет весьма занимательно, познавательно, сногсшибательно и замечательно!
Толпа бесновалась. Кролик надел повязку, подбежавшие «санитары» подали ему пилу, и Банни в задумчивости принялся дергать себя за усы.
— Не знаю вот, — громко объявил он, — с чего начать.
С разных сторон тут же посыпались советы.