Хакни меня
Шрифт:
По дороге я решила нейтрально поинтересоваться:
– А у тебя девушка или жена есть? А то сделка получится нечестной. С твоей стороны. С моей-то все кристально прозрачно.
Он посмотрел на меня и ответил с самым честным видом:
– Нет, конечно. Иначе в чем вообще был бы азарт? Будь у меня девушка, я не допускал бы даже таких двусмысленных шуток. Потому не волнуйся, у тебя шансов немного, но они есть.
Врет, скотина лживая, и не думает краснеть. Как все-таки хорошо, что я себя преодолела и ненадолго приобщилась к офисным сплетням. Но ведь и это можно использовать в своих интересах:
– Глебарисыч, я тебя полтора дня знаю, и пока ничего хорошего от тебя не видела, потому имею право на сомнения. Давай так: если у тебя уже на сегодняшний момент есть девушка, жена, невеста, любимая подушка, надувная кукла или другой объект воздыханий, тогда ты спор автоматически проигрываешь.
– Справедливо. Но я ведь уже сказал, что никого у меня нет, зачем же…
Я перебила поток чистосердечного вранья:
– И если появится до конца нашей сделки. Какие у меня шансы, если ты уже кого-то заприметил, и у вас с ней вот-вот что-то начнется?
– А вот это условие сомнительно, – не согласился он. – Никого у меня на примете нет, но если появится, то мне что же – Нового года ждать или тебе твой компьютер отдавать?
– Именно!
Мужчина хмыкнул, задумчиво покачал головой и на этот раз не спешил идти навстречу:
– Три месяца впереди, а жизнь восхитительна в своей непредсказуемости… На условие соглашусь отчасти: если у меня появится, – он выделил это слово, – девушка, которой пока нет даже на примете, тогда я верну тебе сотовый.
Легко не поддался, то есть потом будет настаивать, что его невеста у него вот только что появилась – ага, буквально за час до того, как я с ней встречусь. А я с ней непременно встречусь, поскольку собираюсь эксплуатировать этого добрячка беспощадно в любую его свободную минуту. Но с другой стороны, у меня есть свидетели, которые видели ту самую девицу: «краше только в гроб кладут», или как там они ее описывали. И сильно сомневаюсь, что он сможет всех подчиненных подкупить и заставить сделать вид, что они о ее существовании не знали. Ладно, об этом можно будет подумать позже и провернуть какой-нибудь совсем неожиданный трюк, чтобы попался. Я и с самой собой заключила сделку: этот спор на целых три месяца не растянется, надо просто вывести его на чистую воду и добыть доказательства.
Мы подъехали к следующему адресу. Я, с ужасом представив встречу с очередной администраторшей, поторопила:
– Идем со мной, Глебарисыч, ты очень хорошо умеешь на месте договариваться.
Но он отчего-то не спешил и интригующе улыбался:
– Я уже договорился, тебя там ждут. А я вспомнил, что мне надо несколько важных звонков по работе сделать. Иди одна, я позже зайду, если вообще там нужен.
– Нужен! – вылетело у меня с небольшой нервозностью.
– Иди одна, – твердо повторил он.
И мне пришлось самой общаться с точно такой же девушкой в точно такой же белой блузке – имя только на бейдже было написано другое. Я со вздохом обернулась к двери. Маневр понятен, очко засчитано. Глеб хочет, чтобы я сама заставляла себя общаться. Но мне почти и не пришлось.
– Добрый вечер! – щебетала вышколенная птаха. – Вы Лада? Проходите, пожалуйста, в зал. Чай, кофе?
Я молча мотнула головой и прошла к парикмахеру. Та была намного старше, но такой же паршиво щебечущей:
– Присаживайтесь! Вы как будто меня боитесь, – она рассмеялась. – Что хотите? Стрижку, окрашивание? Вам принести список услуг?
И нагло стащила с моей шевелюры плюшевую резинку. Я вся сжалась – она и это заметила:
– Волосок потянула? Извините! Так что делать будем?
– Что хотите, то и делайте, – промямлила я. – Мне, мягко говоря, плевать.
– Подравняем? – ее отражение уставилось на меня в удивлении.
– Подравняем, – немного успокоилась я.
– Окрашивание?
– Окрашивание, – мне становилось все легче и легче.
– Может, лучше немного затонируем? Цвет будет насыщеннее, но и природный не испортим. Я бы посоветовала кератиновое выпрямление – шикарно будет смотреться. Проведете с утра два раза щеткой – и будто только что из салона! Пушиться не будут, заблестят как новенькие. Вы не переживайте – у нас состав очень хороший!
– Вы сейчас меня просто валите… – прошептала я раздавленно. Решила, что она продолжит накидывать непонятных терминов, и поспешила согласиться: – Давайте его, всю жизнь мечтала!
– Вам очень хорошо будет, – пообещала женщина. – Волос подходит, не тонкий и не крашеный…
Боже, какую же чушь способны нести люди просто так, чтобы воздух перед ними этими пустыми звуками заполнялся. Я перестала ее слушать, потому не сразу поняла, куда она меня зовет. Она почти уложила меня и принялась мыть волосы. Но зато беспечно болтать прекратила, начала переживать:
– Я вам делаю больно? Неудобно, что ли? Вы почему так дергаетесь?
Я посмотрела снизу на ее перевернутое лицо и тихим-тихим шепотом призналась:
– Не люблю, когда меня трогают.
Но она тут же заново начала широко улыбаться и ответила заговорщическим тоном, неожиданно перейдя на ты:
– Я аккуратно. Почти и не заметишь. Зато какой красавицей отсюда выйдешь – от зеркала потом не отдерут.
Процедуры длились невероятно долго, но все-таки был какой-то эффект – сжиматься телу надоело, и в какой-то момент я поняла, что больше от прикосновений добродушной женщины не вздрагиваю. И единственный посетитель, который был у другого мастера, уже попрощался и ушел. После шумного офиса здесь чувствовалось такое приятное безлюдье, что я позволила себе расслабиться. Да и женщина больше меня не донимала никакими разговорами, как будто все обо мне поняла.
Я догадалась, что к нам кто-то присоединился, когда из холла услышала:
– Присаживайтесь. Вам подать чай или кофе?
Ответа я не услышала. Но когда смогла обернуться, рассмотрела на стуле возле стены Глеба, который сидел уже с чашкой в руках и лениво рассматривал крупные фотографии на стенах. Я решила подначить, чтобы не забывал о моем существовании:
– Глебарисыч, как думаешь, мне укладку делать? А то уже двадцать семь тысяч насчитали, а мы еще даже не начинали. Видимо, ты были прав – у меня реально шикарные волосы, их густота влетает в заметную копеечку.