Хамелеон. Том 3
Шрифт:
Не переодеваясь и не вытирая потёкшую тушь с глаз, Снежа выскочила на улицу с озлобленным лицом. Ей нужно было выплеснуть весь гнев. Всю ярость. Обиду. И боль. Сегодня Хамелеон умрёт. Либо умрёт Охотница.
Едва выскочив на улицу, Снежана замерла. Сердце ёкнуло. Взгляд серых горящих глаз уставился на парня подле дома.
Хамелеон в своём настоящем облике девятнадцатилетнего мальчишки сидел в спортивках на бордюре и пил из бутылки виски.
— Хм… Какая ты всё-таки предсказуемая, — пробурчал он пьяным голосом и поставил пустую бутылку на землю, глядя, при этом, в гневные глаза Снежаны.
Та нервно скрипнула
Вечерний ветер обдувал их лица. Вдали шумели соседи. Они же молчали. Димон смотрел в одну точку. Снежана делала затяжку за затяжкой. Наконец докурив, она, глядя куда-то в горизонт ночной улицы, спросила:
— Это правда?
— Да, — ответил Хамелеон безэмоциональным тоном.
Она едва сдерживала слёзы.
— Ты забрал у меня всё.
Он вздохнул.
— Возможно. Но это был не мой выбор.
— Мне плевать.
Снежана посмотрела на него со всей возможной и невозможной злостью, бросила окурок и ударила его по щеке.
Хлесь! — раздался звук пощёчины.
Хлесь! — а это уже Димон ответил тем же.
Снежана отшатнулась. Оплеуха вышла увесистой. Но тут же вскочила на ноги. Всё в той же серой юбке. Приталенном пиджаке. Она вынула из кармана охотничью верёвку и ловким движением связала свои чёрные волосы в тугой хвост. Рука, скользнув за спину, вытащила дорогущий сверх заточенный нож с адамантовым напылением. После чего встала в глубокую стойку, словно хищница, готовая броситься на жертву. От неё веяло неприкрытой опасностью.
— Ты и я, — холодно сказала Снежана. — В этот раз по-настоящему. Бой насмерть.
Хамелеон разочаровано потёр глаза, но поднялся на ноги, отряхнув спортивные штаны от мелких песчинок. Его взгляд был на взводе. Дыхание прерывистым. В голове ураган. То дикое чувство, преследующее его целый день, желало вырваться на свободу. Не стоило Снежане бросать ему вызов, ой как не стоило!
— Смертельный бой… Ставка, значит, жизнь? — улыбнулся юноша.
Он понял, что Снежана, всё-таки, возненавидела его. Пусть у него и была прежде капля надежды, что она поймёт его непричастность к смерти прошлого Димитрия. Но увы, ничего не попишешь. Тут неважно — специально Хамелеон сделал это или нет. Раз занял его тело, значит виновен.
— Я принимаю ставку, — сказал он с грустной улыбкой. — Победитель забирает жизнь проигравшего, верно?
Снежана молча кивнула.
Юноша выставил руку перед собой — в ладони из ниоткуда образовался армейский нож.
И они замерли. Охотница и Хамелеон смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда. Сколько чувств было в этом молчании… Сколько боли, страсти, печальной любви. Только сейчас Снежана заметила, как сильно он отличается от её сводного брата. Этот бескомпромиссный взгляд, это уверенное лицо. В карих глазах Хамелеона, столь юных, читались нехарактерные для такого возраста уверенность и опыт закостенелого убийцы. Взгляд, говорящий обо всём и не говорящий ничего. Ледяной, как айсберг, и пылающий, как пламя.
Хамелеон же видел перед собой далеко не знаменитую опасную Охотницу, а заплаканную девчонку, готовую ради своего брата пожертвовать жизнью. И всё происходящее сейчас было ему так неприятно… Противно. Но жизнь — штука сложная. В какой раз он убеждается в этом.
Юноша улыбнулся кривой ухмылкой и поманил пальцами, предлагая начать.
Изящное тело Снежаны напряглось для рывка. Всего лишь пять метров разделяют её от Хамелеона. Мелочи.
Миг.
И она, вся сжатая будто пружина, совершила рывок, атаковав в прыжке. Быстро. Дерзко. Неуловимо.
— Умри!!! — исказилось в гневе её прекрасное лицо.
Она выгнулась в прыжке, как кошка, нанося колющий удар кинжалом, целясь Хамелеону в сердце. Идеальное исполнение коронного приёма. Никому не увернуться от подобного.
Только вот мальчишка перед ней… слишком неординарное существо. Легко и незатейливо он сделал короткий шаг в сторону, грациозно выворачивая корпус и уходя с линии атаки. Идеальный выпад Охотницы не достиг цели. Как же так?! Вспыхнуло недоумение в её голове! Кто он такой?! Армейский нож моментально резанул её в районе живота. Не теряя ни секунды, Кравцова развернулась, как юла, и, оттолкнувшись снова атаковала Хамелеона. Её кинжал описал дугу возле его горла, но так и не зацепил его кожи. Армейский нож резанул её от груди до пояса. Бой проходил без слов. Если после первого, своего самого лучшего выпада, Снежана имела надежду победить ЛжеДмитрия, но не теперь. Она просто не успевала за ним. Очередной выпад, и её кинжал снова прорезает лишь воздух. А его армейский нож снова режет цель.
Её неудачный выпад.
Его идеальная контратака.
Ничего не менялось.
Чтобы Снежана не делала! Чтобы не использовала! В каждом сближении проигрывала! Невыносимое чувство. Когда ты чувствуешь свою бесполезность. Когда бьёшься о непреодолимую стену, понимая, что чуда не будет.
Но она не сдавалась! Не могла позволить себе опустить руки! И вот, в один момент кинжал Снежаны столкнулся с ножом Хамелеона. И армейская сталь лопнула. Наконец, дикий оскал проявился на лице девушки. Она бросилась на безоружного юношу, сваливая его с ног. Её рука занесла нож в надежде пробить его череп.
— Сдохни! — прорычала она вся в слезах.
Но он в этот момент, почему-то, не смотрел ей в глаза и не молил о пощаде. Однако запястье её поймал, остановив атаку. Коварная улыбка расплылась по его лицу. Снежана, сидя на нём сверху, непонимающе проследила за его взглядом и увидела, что её оголённая грудь выглядывала из разрезанной рубашки и бюстгальтера! Как так вышло?! Её пиджак в лохмотьях. Юбка срезана. Забывшись в огне битвы, Снежа даже не заметила, как осталась в одних чёрных кружевных трусиках. Где-то на подсознании, у неё проскальзывала мысль — почему не чувствует боли при порезах армейским ножом? Знала бы, что Хамелеон и не собирался её убивать. Просто игрался с ней, нежно и любя.
Глаза мальчишки от увиденных сисек защипали нестерпимо.
— Арррх!!! — зажмурился он от невыносимой боли.
Его руки дёрнулись к глазам, и прижимаемый Снежаной кинжал проехался по его щеке прямо к глазу, глубоко разрезая кожу.
Снежа среагировала и остановила клинок у самого его глаза. Сама не поняла, зачем. Наверное по причине того, что это была бы победа без чести — вонзи она нож в его глазницу.
Кровь хлынула из разъехавшейся от лезвия кожи, растекаясь по щеке. Димитрий же орал от жжения в глазах. Буквально через миг разрезанные ткани стали срастаться, образуя кривой шрам под его нижним веком. И он перестал кричать. Его глаза резко раскрылись. Страшные. Кроваво-красные. Дикие.