Хаммер. Серия «Аранский и Ко». Книга 3
Шрифт:
В шестнадцать двадцать из офиса вышел сам генеральный директор Беспалов Евгений Петрович с водителем Андреем, сели в «тойоту прадо» и укатили в неизвестном направлении. Джой следом не поехал.
Некоторые выводы он уже сделал. Местами, наиболее подходящие для возможного проведения операции, были дом, где Беспалов проживал с семьей, его загородная усадьба, ресторан «Каньон», теннисные корты и офис, которому он отдавал наибольшее предпочтение. По крайней мере, предварительный выбор он уже сделал, Джой еще раз в этом убедился сегодня, обследовав крышу и чердак стоящей рядом с офисом девятиэтажки.
Охранников всего было трое. Дежурили по графику – сутки на работе, двое отдыха. Эта боевая команда в черных рубашках с нашивками на предплечьях и коричневых брюках немного беспокоила Джоя, но не так чтобы уж очень. Револьверы, скорее всего, были газовые, в лучшем случае – травматики, для стрельбы резиновыми пулями. Кроме иллюзиониста с монетой, который сегодня дежурил, двух других скорее можно было назвать вахтерами, нежели охранниками: если брать по физическим данным, то слабаки, да и особой рьяности в исполнении своих обязанностей с их стороны он также не замечал.
Кто заказал Беспалова, Джой не знал и знать не хотел. Тем более что это было одним из условий контракта. Связь с заказчиком он держал через человека, которого никогда не видел. Общался с ним по мобильному телефону, при этом все вопросы обычно обсуждались поверхностно или в виде СМС, где сообщалось, что сведения отправлены и с ними необходимо ознакомиться. Далее пользовались интернетовским имейлом, где была представлена более подробная информация по проведению операции в виде различных инструкций, планов, карт, фотографий. Для передачи предметов, таких как оружие, деньги, ключи, документы, использовали автоматическую камеру хранения автовокзала. На железнодорожном вокзале существовала специальная линейная полиция, способная проверить документы и личные вещи любого пассажира. На автовокзале такая служба отсутствовала, полиция появлялась редко, в основном по вызову. Автовокзал на Демеевской работал круглые сутки и располагался удобно, относительно недалеко от центра города, а на машине можно было подъехать почти к самому его входу.
Конечно, теоретически выследить могли, к примеру, на том же автовокзале, но практически этого не делали.
Таким образом, обе стороны друг друга в лицо не знали, имен и фамилий также, в случае провала операции рассказывать им было нечего или почти нечего, в случае ареста Джою позволялось после некоторого молчания сдать связного, а точнее канал связи с ним – номер мобильного телефона. К тому времени этот номер уже становился пустым звуком, или, вернее, бессмысленным набором цифр, за которым уже ничего не скрывалось. А спрятать связного при необходимости входило в обязанности других людей. Скорее всего, этим занималась братва Константина Цапа.
Костя Цап был лидером одной из незаконных преступных группировок города, но это раньше, можно сказать – уже давным-давно, а ныне бизнесмен, предприниматель, владелец рынка, нескольких кафе, ресторана. Раньше, в далекие и в незапамятные времена, контролировали они небольшой райончик на Борщаговке под названием Красный. Базировались на рынке, которым владел Цап и который, как райончик, тоже назывался Красный, потому с тех самых времен так и называли их красными.
Рынок как рынок, ничем не примечательнее остальных. Да, за четверть века немного изменился, покрасившел, осовременился, павильоны обновились, магазинчики разрослись и расплодились, новые кафе с закусочными появились, и название у рынка поменялось – был теперь Южный.
Рядом с рынком располагалось двухэтажное здание. В советские времена первый этаж занимал гастроном под названием, как и рынок, «Красный», на втором было ателье по ремонту и пошиву одежды. До середины девяностых здание некоторое время ходило по рукам полукриминальных бизнесменов, пока не попало к Цапу и не закрепилось за рынком. Сначала помещение гастронома было просто отремонтировано, затем через некоторое время переоборудовано в супермаркет, и, наконец, в течение последних пяти лет наиболее успешным и доходным делом оказался ресторан.
Оформленный в стиле хрупкого модернизма, где самые смелые дизайнерские решения с применением легких металлов, стекла и ярких малярных новаций граничили с неожиданными элементами античного сюрреализма в виде мускулистых бронзовых полуобнаженных фигур, расставленных по залу, что только лишний раз убеждало публику в принадлежности хозяина ресторана к бритоголовой прослойке общества и его специфических вкусах.
Ресторан состоял из двух залов: на первом этаже основной, на втором дополнительный, попасть в который можно было по широкой, плавно вверх изогнутой дугой лестнице, переходящей в зал, в результате представлявший собой длинный и просторный балкон балюстрады. Шикарно убранный коврами, золотистыми тканевыми обоями, массивными канделябрами на стенах и картинами эпохи классицизма, а также элементами рыцарских доспехов кованой полуматовой стали, он оказывал благоприятное воздействие на психику присутствующих здесь, оставляя все же при этом небольшое чувство беспокойства, возможно, от чрезмерного количества средневекового оружия, мечей, кинжалов, топоров, развешанных по углам и колоннам верхнего зала рядом со столиками.
Разумеется, возвышенное место в ресторане было для избранных, которых скрывали от любопытных, а возможно, и враждебно настроенных глаз массивные шторы-занавеси ярко-розового цвета, в многочисленных складках и подтяжках, и отдельные отсеки-кабинки в уютном полумраке. Там же за массивной дубовой дверью находился кабинет хозяина всей этой роскоши – Константина Цапа, в который можно было попасть или незаметно ускользнуть оттуда еще и через другую небольшую дверь, проход к которой вел из кухни на первом этаже, через подсобные помещения и по небольшой служебной лестнице, ведущей наверх.
В отличие от ресторанных залов кабинет Цапа меблирован был скромно. Поскольку окна в комнате отсутствовали, на стене справа от входной двери висело белое матовое панно с флуоресцентными лампами внутри, свет от него исходил мягкий и равномерный, ложась на письменный стол, как и положено, слева. Несколько кресел, небольшой диванчик, книжный столик были небрежно, но удобно распределены по комнате. В углу справа от стола основательно устроился несгораемый сейф медвежьих размеров и цвета. На вершине металлического сооружения гордо восседал орел, один из многочисленных подаяний от просителей защиты и справедливого порядка, с медалью за победы в соревнованиях по восточным единоборствам на пернатой груди, наполовину расправивший свои сандаловые крылья и периодически сверкающий синими светодиодными глазами. На письменном столе слева стояла громоздкая, но величавая настольная лампа эксклюзивной работы, из желтого металла и зеленого стекла в орнаменте. Справа – жидкокристаллический монитор для компьютера – как дань современности, слева – узорчатый стаканчик из тяжелого, потускневшего серебра с ручками и карандашами внутри, подарок от друзей и с надписью поперек «DEER», понимать которую можно было как «олень», «лань», а еще – «красный зверь», это значение Константина умиляло и нравилось больше всего, выполненной округлыми и припухлыми буквами из чистого золота, и в заключение несколько белоснежных листов бумаги, лежащих как бы под рукой.
Слева от стола в стене была небольшая дверь, ведущая в соседнюю комнату, в которой у одной стены полноценный диван позволял при необходимости хорошо отдохнуть, у другой – обеденный стол – при желании поужинать, укрывшись от посторонних глаз. Еще одна дверь в этой комнате была как раз тем служебным выходом, ведущим через кухню в зал на первом этаже.
Костя Цап любил свой кабинет. Надо отметить, что в комнате отдыха имелось еще одно крошечное помещение – туалет и душевая кабинка. Это обстоятельство позволяло ему оставаться в рабочем кабинете сутками. Тем более ни жены, ни семьи у него не было, детей, возможно, тоже.