Хаос дорог

Когда-то и где-то…

«Они ушли. Просто взяли и ушли, не оставив о себе даже памяти в людских сердцах. Зато оставили сожаление и какую-то дикую отчаянную обиду в душах тех, кого когда-то называли своими любимыми детьми. Но не детьми были они, нет, – игрушками! Они просто играли, а наигравшись, без сожалений отбросили все переставшее их занимать.

Так считали все. Глупые, обозлившиеся дети, в один миг решившие вымарать память об ушедших в небытие родителях…

Очень немногие сумели перешагнуть через себя, через свои обиды и страхи и встретить новый изменившийся мир лицом к лицу. И, надеюсь, я был в их числе.

Я не говорю, что я был прав, – не хочу врать даже в такой малости, но я был ближе всех к истинному пониманию. И я имел наглость об этом заявить. Дурак! Им же было плевать на все мои выводы, они ведь только и делали, что искали повод ко мне придраться… и я им его дал. Сам. Жалею ли я? Сложно сказать. Вернее, умом я понимаю, что не тогда – так чуть позже, но они нашли бы способ вырвать мое имя из истории. Но сколько ни оправдывайся, самого себя не обманешь! Все, что случилось, произошло по моей вине. Точка. Но иначе и не могло быть…»

Из личных записей Князя Пустоты, закрытый архив Ордена Чертящих.

– Danell [1] … – Голос старого слуги звучал неуверенно и как-то растерянно, словно тот впервые не знал, какие подо брать слова. Что ж, эту новость хозяин покоев мог озвучить и сам… — Фарейл забрал ребенка и увел свой клан, так? – Ни грамма удивления в голосе, ни капли обиды или боли. Словно и не их дикий Князь сидел напротив, а дух воплощенного спокойствия. Но верный эльд [2] всё равно чувствовал себя неуютно. — Да. – С вовсе не свойственным ему смущением светлый опустил взгляд. — Хорошо. Можешь передать остальным, что насильно я никого держать не буду. Кто хочет спокойной жизни – пусть уходит.

– Danell… — Ты тоже волен уйти, Мастер. Как ты понял, я уже мертв, а мертвым совсем не нужны чужие жизни, да и верность для них – пустой звук.

– Danell, как вы можете говорить такое? Вы же знаете, что я вас не покину – ни в этой жизни, ни в следующей. — Знаю и благодарен тебе за это, Мей. При других обстоятельствах… — Не надо, danell. Не стоит давать Судьбе советы – она их может и в жизнь воплотить. А лишние трудности не нужны ни мне, ни вам. — И все-таки жаль, что все сложилось так…

– Danell, лучше жалеть о содеянном, чем об упущенных возможностях – можете мне поверить, – грустно улыбнулся эльд. И за этой его улыбкой стояло так много невысказанного, что теперь сам Владыка отвел взгляд.

Не напарники. Не друзья. Всего лишь раб и его господин. Но можно ли было иначе в их шальной век? Можно, от этого-то и горько. Да, пепел упущенных шансов горчит на губах, как ничто иное, напоминая о поражениях, невольных, случайных… неизбежных. — Мей… — Не надо, Владыка. Меня ждут мои воины, и ты не хуже меня знаешь, что без меня эта горстка юнцов даже не вспомнит, с как ой стороны браться за оружие. — Мастер, – Владыка понимающе улыбнулся. Он знал, что этот эльд его не покинет – связавшие их клятвы просто так не отпустят ни одного из них, но все же до последнего не верил, что тот останется с ним, – слишком привык во всем сомневаться. – Удачи тебе. — Мне она не нужна. Я всего лишь делаю то, что делал всегда, – защищаю своего Владыку. — Что ж, тогда до встречи, Мастер. — Да, до встречи, Ксан.

Ксан… странное имя. Не его имя. Но почему-то желания поправить не возникло, словно оно подходило и к этому времени, и к этой встрече, а может, просто – этим двоим…

…Сумеречный кот стоял на вершине осевшей после серии взрывов башни и смотрел, как во двор когда-то величественного замка, теперь более всего напоминавшего груду камней, входили эльфы. Они шли неуверенно, постоянно оглядываясь и высылая вперед немногочисленные разведывательные отряды. Боятся. И правильно. Хотя в руинах уже давно нет ничего опасного для этих остроухих предателей, разве что уцелели кое–какие ловушки Мастера… Но это вряд ли – уж слишком хорошо знали свою работу вражеские маги.

В последний раз окинув взглядом свои уничтоженные бессмысленной войной владения, сумеречный кот неслышно спрыгнул вниз. Пора было уходить. Но придет время – и он вернется. Придет время – и он отомстит. А пока пусть радуются своей победе…

– Danell, вы готовы? – низко поклонившись, спросил один из светлых эльфов. По сравнению с оставшимся в руинах родного замка Мастером он выглядел сущим мальчишкой.

Не желая ввязываться в очередной бессмысленный разговор, Владыка неопределенно пожал плечами. Ему было безразлично, куда идти и зачем. Все, что он когда-либо ценил и любил, осталось там, за лесом, где всего месяц назад стоял Пятый замок, почти полвека служивший ему домом.

– Danell? – уже требовательнее, пытаясь выдавить ответ из своего повелителя, произнес эльд.

Владыка, привычно отбросив пепельно–белую челку, посмотрел на говорившего с некоторым удивлением. Этого светлого он не знал лично, хотя его и рекомендовал предыдущий Мастер. Что ж, значит, не ошибся старый эльф, не зря указал на этого мальчишку. И раз так, то есть шанс еще сыграть! Пусть не сейчас, пусть на подготовку и восстановление уйдут годы, но они выживут – выживут и отомстят! Уж что-что, а времени у них теперь много. Очень–очень много. — Сколько смогло уйти? — Три сотни операторов, из них пятеро подходят на роль эмиссаров. И около двадцати создающих. К сожалению, истинных мастеров среди их числа нет. — Себя считал? – Несколько оживившись, Владыка посмотрел на эльда. Тот, встретив чернильно–черный, лишенный даже намека на что-то живое взгляд повелителя, невольно вздрогнул, но ответил, не колеблясь: — Нет. — А ты наглый. Но мне это нравится, это качество совсем не помешает новому Мастеру. — Как скажете, danell.

Владыка лишь скривил красиво очерченные губы. Улыбаться он уже давно разучился, что, впрочем, никого в его окружении никогда не удивляло. Они все были детьми произошедших событий и последней войны… войны, которая так и не закончилась. По крайней мере, пока жив хоть один из них, они не отступятся. — Уходим, – резко приказал Владыка, а сам посмотрел на Хрустальные Пики, туда, где навеки осталось его сердце. Но когда-нибудь они вернутся. И тогда никто больше не посмеет встать у него на пути! Так решили боги – и ни у кого нет права оспаривать их волю!