Хаос в школе Прескотт
Шрифт:
— Да ты что? — спрашиваю я, и он со вздохом проводит пальцами по волосам. Мышцы на правой руке сокращаются, и рукав задирается. Я вижу татуировки с именами его сестер прямо над бицепсом.
— Теперь ты одна из нас, — говорит Аарон, и я не успеваю сдержать смешок, освобождаюсь от его хватки и тянусь к двери машины. Он останавливает меня, толкая в сторону, вынуждая отступить на несколько шагов. Наши взгляды встречаются, и плевать я хотела на то, что от него снова пахнет беконом и кленовым сиропом, я знаю, что этим утром он готовил завтрак для девочек, все, что он делает — все только дня них.
Прямо как я все делаю
— Я всего лишь ваша игрушка, — вставляю я, и Аарон рычит на меня, хватая за плечи, и смотрит мне в лицо почти умоляюще.
— Ты вообще слушала, когда Вик называл тебе цену? Или ты так сфокусировалась на собственном крахе, что ничего не видишь за ненавистью к себе самой?
Вспышка ярости вперемешку с болью проносится сквозь меня, и я отрываюсь от Аарона, хотя это и оставляет следы на коже.
— Тебя там даже не было, — я бросаю ему вызов, смотря прямо в глаза, отчаянно желая, чтобы он толкнул или ударил меня, чтобы у меня появился повод наброситься на него, выпустить всю свою обиду, что так долго копилась на него и его тупую банду, прямо на его твердое тело.
— Я стоял за занавесками, — находится он, предупреждающе сужая глаза. — Потому что не мог просто стоять и смотреть, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. Тебе повезло, если бы Вик просто предложил стать нашей шлюхой, и ничего больше. Ты не понимаешь, Бернадетт, теперь ты — часть Хавок. Навсегда.
Навсегда…довольно странное понятие. Что-то, что существует и никогда не сломается, не разобьется, и не имеет значения, сколько бы раз оно не было порвано или растоптано.
Мой разум не сразу приживается с этой мыслью.
— Ты — член команды, — повторяет Аарон, после долгого, усталого вздоха. — Никто, кроме Вика, не хотел этого. Никто. Это слишком, слишком личное, это подпускает тебя слишком близко. Но он бы просто так не отступился, — он отворачивается от меня с горящими глазами, рот стиснут. — Он тебя не отпустит, — добавляет он так тихо, что я не уверена, не послышалось ли мне.
Аарон направляется к фургону, забирается внутрь и заводит двигатель, ждёт, пока я присоединюсь.
Чтобы подтвердить свою точку зрения, я стою на обочине и жду, что он вот-вот сорвется с места и уедет без меня. Я забираюсь внутрь в последнюю секунду, и оставшуюся часть поездки до школы мы проводим в тишине.
Три года назад.
Конкурс будет проводиться в кафетерии в семь вечера, так что я попросила нашу пожилую соседку, миссис Кентридж, посидеть с Хизер, чтобы я могла отправиться в школу Прескотт. Прохладный, вечерний воздух быстро забирается под кожу, но дрожь меня не страшит, как и дождь. Нет, единственное, что меня волнует, это то, как этот конкурс может изменить мою жизнь.
Победитель получит стипендию в женскую академию в Мэйне, которая находится так далеко от Прескотта, как только возможно. Я могу отправиться туда, в учебное заведение первого класса, получить собственную комнату, полностью оплаченное обучение, где я смогла бы окончить школу в гораздо лучшем месте, чем эта полная наркоты дерьмовая дыра.
Пенелопа сказала, что позаботится о Хизер за меня,
Я в переломной точке.
Резко выдыхаю, делая два шага за раз к зданию школы, и направляюсь к охранникам, чтобы пройти проверку и получить пропуск в школу. Как только все досмотры подходят к концу, я прохожу в коридор и жду, когда охранник закроет дверь, и я останусь одна в этом тускло освещенном здании, полного воспоминаний и боли.
Перед тем, как заметить его, я уже знаю, что за мной наблюдают.
— Здравствуй, Бернадетт, — говорит Вик, выходя из кабинета, и медленно подходит ко мне. Мне в голову приходит осознание, что мы не разговаривали с тех пор, как Аарон порвал со мной. Аарон. Милый Аарон. Аарон, чье сердце было вырвано из груди в последствии случившегося, и ему ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к самому дьяволу.
— Чего ты хочешь? — осторожно спрашиваю я, осознавая, что вокруг нет ни души, и что плохие вещи частенько случаются в старшей школе Прескотта. Одну девушку изнасиловали прямо после футбольной игры. Такие вещи случаются, но всем плевать.
Мои руки начинают трястись, но я не убегаю.
Сейчас я хочу пройти по этому коридору и проскользнуть на свое место, чтобы принять участие в конкурсе. Я никогда не считала себя красивой, но когда такие моменты все же случались, я ненавидела мир за это. На красивых девушек смотрят, им хотят навредить. Но если я могу использовать проклятье в виде этого лица и тела, чтобы воспользоваться ими, я это сделаю.
Виктор возвышается надо мной, и хотя я высокая, он все равно выше. Мне приходится посмотреть на него. Он тянется ко мне и заправляет светлую прядь волос мне за ухо, его пальцы пробегают по моей коже, оставляя за собой горящие метки. Дыхание срывается. Интересно, знает ли он, что я за ними наблюдаю, за ним и его друзьями? Знает ли он, что я не могу перестать думать о том, какого это — быть частью чего-то, принадлежать куда-либо?
— Ты знаешь Кали Роуз-Кеннеди? — спрашивает он, и мое лицо приобретает малиновый оттенок.
Оу.
Ну конечно, он здесь не для того, чтобы поговорить со мной. Всего на мгновение я выдыхаю с облегчением. Виктор здесь не для того, чтобы причинить мне боль — он пришел, чтобы спросить о моей лучшей подруге.
— Мы были близки со второго класса, — отвечаю я, просто пожав плечами. Кали тоже будет принимать участие в конкурсе сегодня вечером. Мы договорились, я и она. Она, должно быть, уже ждёт меня там…
— Мне нужно идти, — я делаю шаг, но Виктор выставляет ладонь на шкафчик и смотрит на меня с чем-то похожим на сочувствие в темных глазах. Что бы мне там не показалось в его взгляде, оно тут же исчезает.