Хаосовершенство
Шрифт:
– За мной!
Эмира побежала между воронками, и Чайка, ругнувшись, последовал за ней.
– Что мы ищем?
– Дырку.
– Куда?
– В землю, идиот!
– А как же мины?
– Здесь их нет!
Эмира спрыгнула в какую-то яму, похожую на очередную воронку, однако на дне Илья разглядел тяжеленный люк.
– Сюда!
«Дырка в землю» раскрылась, едва Го и Чайка съехали по склону на дно ямы.
– Скорее!
– Да уж, задерживаться не станем, – пообещал Илья, глядя на улыбающегося из подземного тоннеля Ганзу…
– Ты видел?
– Они спрыгнули в яму.
Саймон
– Они спрыгнули и больше не появились! – Почуявший цель Дрогас бросился к тому месту, где исчезла странная парочка. – За ними!
– За кем? – на бегу спросил Хост.
– Девка – майор Го из ОКР, давно подозревал, что ее завербовал Слоновски… А парня не знаю! – Стефан спрыгнул в яму и пнул толстенный металлический люк. – Ворота в рай, мать его!
«Почему он сказал „ворота в рай“?»
– Или в ад, – пробубнил ломщик.
– Нет, Саймон, в рай, – рассмеялся Дрогас. – В подземные ходы Станции.
– Откуда ты знаешь?
– Я делаю выводы! – «Ворота» оказались примитивными, на простых запорах изнутри, то есть даже лучший ломщик не откроет. Стефан кивнул с таким видом, словно увидел то, что ожидал, и вызвал оператора: – Меня слышно?
– Так точно! Мы уже начали беспокоиться…
– А уж как я переживал, – хохотнул Дрогас. Он вытащил из поясной сумки небольшой передатчик, установил его на люк и включил. – Я только что активизировал маяк, вы его видите?
– Минутку… Да, засекли.
– Нужен удар в эту точку. Чем быстрее, тем лучше.
Разрабатывая план проникновения на Станцию, Стефан предположил, что ему может понадобиться огневая поддержка, а потому позаботился разместить в двадцати километрах от периметра ракетную установку. Ее смонтировали перед самым штурмом и держали наготове.
– Запуск через минуту.
– Молодцы. – Дрогас отключил рацию и с улыбкой посмотрел на Саймона: – Нужно сматываться, дружок…
– Линии обороны практически уничтожены…
– Потери личного состава не превышают…
– Президент Моратти отдал приказ о вашем аресте…
– Сообщайте только то, что относится к делу!
– Извините, господин комендант!
– Десант высаживается между вторым и первым периметром…
Мобильные батареи ПВО развернули внутри Станции, а потому во время ракетного удара они не пострадали. Работали по целям до налета, во время и после, существенно покромсав и без того потрепанную истребителями авиацию противника. Но вертолетов много, все не покромсали. Единственная радость – десант они выбросили далеко, и теперь штурмовым командам предстояли нелегкие испытания.
– ПВО временно отбой, – спокойно распорядился Мишенька. – Приказываю начать воздушную атаку. – И переключил канал связи: – «Периметр 0»!
– Да, – отозвался Слоновски.
– Грег, как там у тебя?
– Тихо и спокойно.
– Приготовьтесь к отражению наземной атаки.
– Всегда готовы…
– Жаль, что не успел приехать Кауфман, – вздохнула Аня Слоновски. – С ним
Как и все жители Анклава Москва, она свято верила в уникальные способности Мертвого уничтожать всех осмелившихся бросить вызов врагов.
– Миша сказал, что Кауфман не собирается на Станцию, – ответила Лариса Щеглова.
– Ему здесь нечего делать, – негромко добавил Филя.
Женщины удивленно посмотрели на Таратуту:
– Почему?
– Lupus pilum mutat, non mentem [11] .
– Что это значит?
– Это значит, что Кауфману здесь нечего делать.
– Почему вы так говорите?
– Потому что я знаю.
Они сидели в убежище Теплого Дома. Семья Щеглова: двое парней и Лариса, семья Слоновски: Аня с тремя малолетками, семья Прохорова: Галя и две девчонки, Мамаша Даша, Филя и Матильда. Кроме них – никого. Персонал Теплого Дома занял места согласно боевому расписанию, у гражданских свои убежища, в жилом секторе.
11
Волк меняет шерсть, а не натуру (лат.).
– Вы не любите Кауфмана?
– De mortuis aut bene aut nihil [12] .
– Филя! – Матильда недовольно посмотрела на Таратуту. – Не раздражай людей! Все и так на нервах.
– Хорошо, – покладисто отозвался тот. И улыбнулся задавшей вопрос Гале: – А вы его любите?
– Он наш командир.
– Он был командиром ваших мужей, – поправил Прохорову Таратута, специально выделив слово «был». – Сейчас же они могут рассчитывать только на себя.
До убежища не долетали отголоски идущего на поверхности сражения, и о том, что там происходит, они узнавали с помощью коммуникатора, на который шли картинки с четырех установленных на Теплом Доме видеокамер. Оптика не позволяла заглянуть слишком далеко, даже третий периметр едва виднелся, однако масштаб учиненных разрушений впечатлял. Равно как и количество десантных вертолетов.
12
О мертвых – или хорошее, или вообще ничего (лат.).
– Их все больше, – покачала головой Аня Слоновски.
– Справятся, – пообещала Щеглова, нервно поглаживая по головам сидящих рядом мальчишек. – Справятся…
– Нашим передовая не грозит, – добавила Прохорова.
– Мой обязательно полезет в драку, – вздохнула Аня.
– Не под пули, – уточнила Галя. – Грег слишком умен и знает, что вы его ждете.
– Они все знают, что мы их ждем, – тихонько произнесла Слоновски. – Но там, там… Она судорожно сглотнула: – Там слишком опасно…
– Вы что, не верите в них? – Женщины вздрогнули и повернулись к Мамаше Даше, которая поднялась на ноги и пронзительно смотрела на них. – Вы что, не верите в своих мужчин?!
Кадр № 872
Ракета пронзает десантный вертолет. До взрыва мгновение, всего одно мгновение… Бесстрастная «шива» умеет ловить эти сраные моменты, как ни одна другая камера в мире.
Огненная вспышка бьет по глазам, обломки летят в стороны, но фотограф этого уже не видит, потому что Олово рывком швыряет его в воронку.