Характерник. Трилогия
Шрифт:
— Это «но», составляют некоторые группы людей проживающих в среде каждого народа. Одну такую группу составляем мы — характерники.
— Что, и у других народов есть люди подобные нам?
— Есть, друг мой. Есть! Вон у наших ближайших соседей и братьев хохлов, они называются галдовниками, а в некоторых областях Украины и характерниками. И искусство наше с ними, очень схожее. Есть свои тайные бойцы-искусники у армян, белорусов, татар, у северных народов. Только если нас мало осталось, то их можно по пальцам счесть. Слышал, может где, о них?
— Неа-а.
— Тоже хорошо. Ладно, так вот я и говорю, у многих народов населяющих земли Руси, есть люди, ведающие тайными знаниями, и стоящие на страже ее пределов. Когда идет война, тайная или явная, все мы призваны на путь воина-защитника. Заметь, защитника, для этого Господь дал нам тайное знание. Само знание о нас для кого-то сказка, кто-то порицает саму информацию о таких как мы. Это никоим образом не может повлиять на наши деяния. Кое-кто на Западе объявил охоту за нами, не дают им жить спокойно наши знания и навыки. Нас осталось мало и это наша беда. Можно было бы набрать сотни учеников в среде молодежи, обучить их Живе, казачему спасу, приемам славянской борьбы, воспитать из них элитных бойцов, но характерниками они все равно не станут. Приходится по крупицам собирать тех, кто способен сохранить и передать знания новым поколениям.
Федор невесело вздохнул, задумался о чем-то своем, отвлекшись от беседы с парнем. Сергей не стал тревожить его вопросами, ожидая, когда Мартыненко сам продолжит разговор. Федор продолжил:
— Беда пришла на Русь, и не только на Русь. Антихрист раскинул свои крыла над всем миром. Его легион, будто зараза, подтачивает устои общества, внедряет своих эмиссаров в правительства стран, развязывает войны, насылает эпидемии и катастрофы подобно Чернобыльской, где только может.
— Это как? — обалдело выпал в осадок от таких речей Сережка.
Тихий ранний вечер только пришел на Кубанскую землю, солнце из жаркого, пышущего жаром, превратилось в терпимое, дающее живительное тепло всему сущему, лишь мимолетный порыв легкого ветерка тревожил штору в кабинете второго этажа института. Время для преподавателей позднее, приемные экзамены в ВУЗ закончились две недели назад, поэтому так уж случилось, что некому было мешать двум людям вести беседу. Открыв верхнюю ячейку сейфа, стоявшего у стены, Мартыненко извлек оттуда тонкую бумажную папку, перевязанную матерчатыми тесемками.
— Вот, почитай, — развязав узел, характерник извлек из нее четыре листа с напечатанным на машинке текстом, положил перед Сергеем.
Сережка прочитал заголовок: «Кодекс мирового правительства».
Оторвавшись от листа с текстом, вопросительно поднял глаза на товарища.
— Ты сначала прочитай, а после поговорим.
Глаза Хильченкова поползли по тексту, сначала с любопытством, а вскоре в них промелькнул интерес напополам с ужасом. Сережка почувствовал, как внутри него все захолодело. В иных местах приходилось возвращаться к началу предложения и читать его снова. Показалось, что волосы на голове зажили самостоятельной жизнью, встали дыбом, зашевелились от страха. Текст гласил:
«Иллюзия будет такой великой, такой всеобъемлющей, что она будет надёжно скрыта от их восприятия.
Тех, кто увидит суть иллюзии, будут считать сумасшедшими.
Мы сами разделимся на несколько фронтов, чтобы они не видели связи между нами.
Мы будем вести себя так, словно между нами нет ничего общего, чтобы поддержать иллюзию разобщения.
Мы будем приводить свои цели в исполнение по капле, чтобы не вызвать на себя подозрений.
Будем сокращать продолжительность их жизни, притворяясь, что делаем обратное.
Мы будем использовать мягкие металлы, ускорители старения и успокоительные вещества, добавляя их в воду, пищу, а также в воздух.
От воздействия мягких металлов они утратят разум.
Множеством наших фракций мы пообещаем найти для них противоядия, на самом же деле дадим им ещё больше яда.
Они будут принимать яды внутрь и впитывать через кожу, от чего их разум замутнится, а репродуктивная система нарушится. От этого их дети будут рождаться мёртвыми, но мы будем скрывать эту информацию.
Яды будут содержаться во всём, что их окружает, в еде, питье, воздухе и одежде.
Мы научим их радоваться ядам, сопроводив их красивыми изображениями и мелодиями. Те, на кого они равняются, помогут нам в нашем деле. Мы задействуем их для продвижения наших ядов.
Их новорожденным детям мы будем впрыскивать яды в кровь, убеждая их, что это поможет здоровью.
Когда их способность к обучению ухудшится, мы создадим лекарства, которые усилят их недуги, а также вызовут новые, от которых мы придумаем другие лекарства.
С помощью нашей власти, мы сделаем их податливыми и слабыми по сравнению с нами. Их будут одолевать страхи и депрессии, они станут медленными и обрюзгшими, а когда придут к нам за помощью, мы дадим им ещё ядов.
Мы сконцентрируем их внимание на деньгах и материальных благах, чтобы они никогда не смогли найти связь со своей внутренней сущностью.
Мы будем отвлекать их мыслями о сексе, внешними удовольствиями и играми, чтобы они никогда не смогли воссоединиться с Единым.
Их разум будет принадлежать нам, и они сделают так, как мы им скажем.
Мы установим для них правительства, и разделим эти правительства на противоборствующие лагеря, внедрившись в каждый лагерь.
Таким образом, мы будем владеть всеми фронтами. Мы всегда будем скрывать нашу цель, и воплощать её. Они будут трудиться для нас, и их труд будет служить нашему процветанию.
Наши семьи никогда не будут смешиваться с их семьями.
Наша кровь должна всегда оставаться чистой, ибо таков путь».
Сергей тупо посмотрел на Федора. Голова шла кругом от такого чтива.