Хардкор
Шрифт:
Вершина башни. Круглая площадка, затянутая паутиной. С одной стороны дверь в комнату волшебника, с другой — балкон, за который цеплялся узкий подвесной мостик. Посредине площадки лежал огромный паук, и я с разгону едва на него не налетел.
Наверное, паук тоже был недоволен, что в его жилище, где он собирался провести зиму, так бесцеремонно вломились. Возможно, он не хотел драться, но другого выхода не было. В моих руках меч, и я намеревался пройти дальше. Паук зашипел, поднялся на вытянутых лапах и угрожающе затрясся. Его наполненное брюхо заколыхалось, словно бурдюк с водой.
—
Будто сам не вижу! Я взмахнул мечом, паук отскочил с неожиданной прытью и тут же бросился в атаку. Я успел подставить клинок, он вошел пауку под голову, пробил грудь. Мгновение — и перед моими глазами щелкали паучьи челюсти с искривленными клыками. По ним на мой меч сбегали ядовитые зеленые капли.
— Ты быстрый, — сказал Олег.
«Умение владение мечом достигло третьего уровня. Ваша ловкость достигла восьми единиц».
Я выдернул меч и взмахнул им, очищая от яда. Продолжив движение, вернул в ножны. Паук осел, зацарапал когтями по каменному полу.
— На мост, — скомандовал я.
Лестница дрожала под ногами бегущих людей. Где-то внизу орал Граф, призывая убить «тролльских выродков». Как и паук, он не мог отступить.
На балконе свежий ветер заполнил холодом легкие. Над нами, на остроконечной крыше заорал ворон. Узкий мостик раскачивался, бежал по воздуху, но не к другой башне — его противоположный конец исчезал в коричневой листве Иггдрасиля. До огромной, повисшей на городом, ветви, затянутой паутиной, было шагов тридцать.
Я первым ступил на мост, с осторожностью проверяя тонкие, связанные канатом доски. Держась за веревочные перила, пробежал несколько шагов. За мной спешила Илва. Замыкал строй Олег.
— Быстрее, Игорь, быстрее! — говорил он, словно твердил заклинание.
Город качался под ногами. Маленький Эрик грозил игрушечным молотом. Тропинки дорог разбегались во все стороны. До ветви оставалось несколько шагов, когда люди Графа выбежали на балкон. Раздались щелчки арбалетов. Болт, просвистев возле моего уха, воткнулся в ветвь, пробил изборожденную рытвинами кору. Я прыгнул на дерево и успел подхватить Илву.
— Я сама, — прорычала девушка.
Она скрылась в густой засохшей листве. Но Олег остался на мосту. Стоял спиной ко мне, раскинув руки в стороны, словно собрался взлететь. Казалось чудом, что он ухитрялся сохранять равновесие. С его ладоней фейерверками сыпались вниз искры. В воздухе возникали огненные знаки.
— Олег, не надо! — успел крикнуть я.
Двое из людей Графа выскочили на мост. Остальные натягивали тетивы арбалетов.
Олег выпрямил руки, и по воздуху прокатилась огненная волна, врезалась в основание балкона. Вспыхнули веревки, и мост начал падать. Он падал медленно. Сначала ушла вниз крепившаяся к балкону часть, роняя горящие доски, и потащила за собой остальной мост. Словно нехотя, сопротивляясь, он устремился к земле. Один из тех людей Графа, что находились на мосту, с криком полетел вниз. Второй успел запрыгнуть на балкон, и теперь сбивал пламя со своей куртки, внося сумятицу среди стрелков.
— Олег!
Мой друг повернулся, и мост ушел у него из-под ног. Я успел схватить Олега за руки, лежал на ветке, держа его на весу. Подбежала Илва и упала рядом со мной, пытаясь помочь.
— Я сейчас, — сказал Олег, пытаясь зацепиться ногами за остатки моста. — Я поднимаюсь.
Щелкнул арбалет, за ним второй. Олег дернулся, обмяк и сразу стал тяжелее. Из его спины торчал болт. Он вошел точно между лопаток выше заплечного мешка, как копье в спину легендарного Зигфрида.
«Всё, не спасти!» — мелькнула мысль.
Холодное, тупое отчаянье заполнило сознание, затмило разум. Я словно наблюдал за собой со стороны. Кто я — коммерческий советник, даже во сне видящий биржевые графики, или воин, что ушел, бросив свой дом и свою привычную жизнь? Какая судьба настоящая? Я потерял всех, кого любил — Марию и Гулльвейг, а теперь теряю Олега. Он мой друг и мой враг, единственный, на кого могу положиться. Где-то там, в другом мире у компьютера билось его тело.
Мы втащили Олега не ветку, листва скрыла нас от преследователей. На губах Олега выступила кровавая пена.
— Не умирай, Бефстроган, не умирай, — прошептал я.
Режим «хардкор». У каждого персонажа лишь одна жизнь. Сколько продлится соединение, после того, как информация о виртуале будет стерта? Сколько времени осталось у Олега в реальности?
Илва громко и протяжно завыла, подняв голову к небу.
Я вынул из кармана склянку с мутной жидкостью, вытащил пробку и влил содержимое в рот Олега.
— Что это? — спросила Илва.
Я вспомнил пещеру в горах Драгборна и три могилы у ее входа. После того, как похоронил воительниц из «Алого шиповника», я вошел в пещеру сам. Что вело меня — месть или желание заполучить артефакт? Я не знаю. Каждый раз мой разум подсказывает иные варианты тех событий.
***
Пропитанный черной кровью факел горел, источая смрадный дым, но едва разгонял темноту пещеры. Я стоял в маленьком, отвоеванном у тьмы пространстве света. Мгла клубилась среди сталактитов, на которых кое-где светились искорки светлячков. Ее холодное дыхание проникало под куртку, заставляя дрожать тело. Возможно, это был страх, граничащий с отчаяньем. Тот, который бросает тебя в бой, на погибель, когда ты не хочешь, но всё равно делаешь, что должен.
«Ш-шорх. Ш-шорх». Удивительно, как такое большое создание могло так тихо красться? Обычно ящерицы шипят, принюхиваясь к окружающему длинным раздвоенным языком, но василиск молчал. В тишине его лапы издавали едва слышный шорох. Я зажмурился, крепко сжимая меч. Перед глазами остались искорки светлячков.
Главное, не смотреть василиску в глаза. Его взгляд подавляет, лишает воли, и тогда огромная ящерица съедает живого парализованного врага. Так они и погибли, Марлис, Тересия и Адела. Я не слышал, когда они уходили из лагеря. Не знал. Монстр убил девушек и оставил их тела на потом. Что ж, сейчас перед ним новый враг.
Я увидел глаза василиска даже сквозь закрытые веки — во тьме появились два новых подвижных светлячка. Они ползли, приближались, увеличиваясь в размерах.
«Ш-шорх. Ш-шорх».