Харка, сын вождя
Шрифт:
Он заставил себя дышать спокойно и попытался обдумать свое положение.
Вода унесла его вниз, значит отверстие, через которое он проник в пещеру, находится где-то над ним. Прямым путем, вверх по руслу водопада, ему туда уже не вернуться. Ничего не оставалось, как попробовать вскарабкаться чуть выше и посмотреть, нет ли там какого-нибудь бокового ответвления. Перспективы, конечно, далеко не радужные, к тому же он очень устал, но и пищи у него не было, и если в нем еще теплилась хоть крохотная искра надежды, то он должен немедленно отправляться в этот опасный путь. От жажды он уж точно не умрет: воды он наглотался впрок.
Он снова принялся руками и босыми ногами ощупывать камни, потом медленно, осторожно, цепляясь за трещины и выступы в стене, двинулся вверх. Этот способ передвижения был необычайно утомительным. Он уже не понимал, день сейчас или ночь и сколько времени прошло с тех пор, как он начал свое восхождение. Трудно было судить и о том, сколько метров ему уже удалось преодолеть. Но то, что усилия его не напрасны, он не сомневался. Русло становилось все более пологим, и двигаться вперед ему было все легче.
Это придавало ему силы. Стиснув зубы, он карабкался вверх. Неожиданно оказавшись на развилине, он растерялся и не знал, в какую сторону двигаться. В конце концов он принял естественное решение: выбрал более широкий и удобный ход. Терзаемый страхом, что этот путь приведет его в тупик, он полз все дальше и дальше. Сердце его колотилось, пот струился по телу ручьями.
Вдруг надежда вспыхнула в нем с такой силой, что это было больше похоже на испуг: ему показалось, что он увидел впереди слабый проблеск света; он даже на секунду закрыл глаза ладонью, а потом вновь стал всматриваться во тьму, желая убедиться, что ему не померещилось. Нет, он не ошибся. В неясном мерцании он увидел камни и свою собственную руку. Он уже готов был броситься вперед, насколько позволяла узость прохода, но у него словно отнялись ноги: то, что он увидел, был не дневной свет, а отблеск огня. Огонь в пещере!..
Застыв на месте, он неотрывно смотрел на загадочный свет. Ему показалось, что он слышит какой-то звук. Человек? Возможно ли такое? Он затаил дыхание.
И вот они стоят лицом к лицу.
Он увидел два пальца, державшие горящую щепку, а в дрожащем свете – лицо. Лицо мужчины. С ножом в руке. Пока он не мог понять, старого или молодого. Тот был изумлен не меньше, чем он.
– Разрази меня гром! Черт побери! – произнес его визави.
– Черт побери! – эхом откликнулся он.
Голоса в пещере звучали зловеще.
– Три тысячи чертей!.. Откуда ты взялся, глиста черноволосая?
– Из воды, приятель. Как отсюда выбраться?
– Очень просто. Если я захочу тебя выпустить.
Щепка погасла. Тьма в пещере стала еще черней.
– А почему бы тебе не выпустить меня отсюда?
– А на кой черт мне тебя выпускать отсюда, ищейка вонючая, крыса пещерная, мокрая курица?
Громкий резкий голос в темноте звучал еще более угрожающе. И не предвещал ничего хорошего.
– Я не знал, что это твоя пещера.
– Теперь знаешь. Что ты тут искал?
– Искал? Ничего.
– Не ври, каналья! Или тебе жить надоело? Золото – вот что ты искал! Где оно у тебя?
– У меня ничего нет! Ничего!
– Где ты его нашел?
– Я ничего не нашел…
– Ну погоди! Я тебя научу говорить правду! Прощай! Я ухожу. Только не вздумай увязаться за мной. Это будет стоить тебе жизни. Стой там, где стоишь, и подыхай поскорей. Приятных сновидений!
Судя по звукам, он и в самом деле направился прочь.
– Постой! Постой, приятель! Не будь таким жестоким! У меня ничего нет, я ничего не видел, я все скажу, я все сделаю!
– Ну и болван же ты! Пошли! Ты мне все расскажешь!
– Расскажу, расскажу!
В ответ послышался ехидный смех.
– Ладно, пошли, мокрая курица!
Они гуськом двинулись вперед, то ползком, то на четвереньках. Путь был длинным, очень длинным. Наконец впереди забрезжил свет. Дневной свет! Мокрая Курица испустил радостный вопль.
– Заткни пасть, идиот! В лесу индейцы!
– Знаю. Молчу. Благодарю тебя, Господи!
– Мне плевать, благодаришь ты Господа или нет, но, если ты не хочешь сейчас же отправиться к черту в преисподнюю, прикуси язык.
Мокрая Курица вылез из пещеры, вход в которую был скрыт корнями и ветвями деревьев, и в изнеможении повалился на землю. Почувствовав на себе недобрый взгляд своего спутника, он вздрогнул.
– Хорош, ничего не скажешь! – презрительно произнес тот. – Ты сейчас похож на бизона, с которого содрали шкуру. Говори, что ты тут искал?
– Золото! – ответил Мокрая Курица со слезами страха и злости. – Но из этого ничего не вышло.
– Золото! А кто тебя приглашал сюда искать золото, а?
– Ах, у нас прошел слух… Да и торговля моя шла плохо.
– Что за торговля?
– Меха и бренди.
– Вот и сидел бы за своим прилавком! Это как раз для таких придурков, как ты. Где ты посеял свои зубы, а?
– В Миннесоте, сэр, у индейцев дакота. В прошлом году.
– Какой я тебе сэр, болван!
Мокрая Курица, немного успокоившись, сел и посмотрел на собеседника. Тот оказался молодым парнем, лет двадцати трех, и имел скуластое обветренное лицо. Резкие складки у губ придавали ему злобное выражение. Мокрая Курица решил не доверяться ему и быть с ним начеку. Не хватало ему после всех этих злоключений в пещере напоследок еще и лишиться жизни.
– У нас там пошли разговоры, – продолжил он. – Никто толком ничего не знал… Слышали только, что где-то у Черных холмов кто-то что-то нашел, но никто ничего не видел. А тут это проклятое восстание дакота в прошлом году! Мне и лавку разгромили, и зубы выбили… Ну, я и подумал…
– Да-да, ты подумал: а вдруг здешние индейцы – приветливые ребята? Могу тебя порадовать, дружок: они заключили договор, по которому эти земли навсегда поступают в их владение, и, если ты им попадешься на глаза с твоей белой рожей, они тебя сначала помучают всласть, а потом без зазрения совести зажарят живьем. А твой скальп будет болтаться на шесте.