ХАРЬКОВ 354-286

Минаков Константин Геннадиевич

– Агащазблин, - получил я в ответ, - там твои камеры лежат, и отвечать мне за них в случае чего совсем не хочется. Так что давай, лезь в машину и не рыпайся.

– У, изверг. Ты лучше вентиляцию нормальную придумай в своей тарахтелке, а потом уже заставляй людей в душегубку этой кататься.

– Хватит вам уже, не выдержал Кузнецов, - скоро по тридцатке обоим будем, а всё туда же, как дети малые.

– Олег, это мы не ругаемся, а вносим конструктивные изменения в аппарат БАБ-1.

– Куда-куда ты вносишь?
– в один голос спросили Саня с Олегом.

– БАБ-1 - Броневик Александра Бондаря Первый, - с гордостью ответил я.

– Ты мне ещё за это ответишь, - сказал Саня, после того как стих хохот, - я тебе этого баобаба припомню.

Наконец нам удалось выйти на необходимую точку и развернуть аппаратуру. Как оказалось, на этом же холме находился наблюдательный пункт для членов комиссии. Так что, мы оказались совсем рядом с большим начальством. Но рассматривать живых легенд отечественного танкомпрома было некогда - всё внимание было сосредоточено на съёмках.

Что я могу сказать? Т-55 после того как с его башни сняли чехол, оказался самой обычным танком, каких тысячами можно было увидеть по всему миру в наше время. Думаю, что скорее всего это и была машина из нашего времени. На прямой вопрос, что это за машина. Бондарь ухмыляясь ответил, что танк был разобран в Харькове, доставлен сюда в виде запчастей, и собран на месте уже местными умельцами. А вот самоходка представляла собой упрощённое шасси пятьдесятпятки и была собрана из местных деталей, исключая конечно некоторые ультра-высокотехнологичные, которые пришлось везти из Харькова.

– Ты почему ржёшь, когда о танке рассказываешь?
– поинтересовался я у Сани.

– Да так, было тут пару нюансов, - загадочно ответил Бондарь, - потом расскажу, как с испытаниями закончим.

Ближе к вечеру официальная программа испытаний была окончена, и наконец-то высокое начальство уделило внимание Саниной машине. Первое мнение комиссии было весьма благоприятным - ещё бы! Такая замечательная возможность, внеся минимальные изменения в серийное производство тягачей, получить полноценную БМП. Но вот дальнейшие события несколько подкорректировали мнение высоких чинов. Нет, когда во время демонстрационной поездки за рычагами сидел Саня, всё шло более-менее нормально - машина хоть и шла чрезвычайно медленно и с жуткой тряской, но, тем не менее, шла. И когда за рычаги сел другой водитель-испытатель, поначалу всё шло нормально. Но вот когда он захотел эффектно въехать на крутой склон холма, бывший тягач не выдержал издевательств над собой и в знак протеста опрокинулся на бок.

Такого удара судьбы Саня не ждал - все его труды пошли насмарку. Да и вердикт комиссии оказался однозначным - несмотря на нужды армии в подобных машинах, в том виде как сейчас, данный агрегат принят на вооружение быть не может.

– Саня, да забей ты. Подумаешь неудача. Это же конец света, - сказал я Сане, когда мы вечером присутствовали на банкете в честь завершения первых испытаний, - Главное то у тебя опыт появился. Тем более, что ты и сам говорил мне, что всё это полумеры.

– Молодой человек прав, - сказал незаметно подошедший к нам Акимов, - не стоит разочаровываться из-за одной неудачи. Вы приехали на завод считая что гораздо умнее своих предков. Стали пытаться продвигать сырой проект, но у вас не получилось. Не надо отнекиваться, я же понимаю, что это так. И я сам был точно таким же. Так что всё нормально. Первый блин всегда комом. Зато сейчас мы выяснили, что тракторное шасси не подходит для БМП. А тот факт, что вы по ночам работали, так у вас появился драгоценный опыт, который пригодится в проектировке новых машин. В общем, не отчаивайтесь и давайте лучше выпьем за успех наших новых САУшек. Тем более, что ваше предложение использовать в качестве временной замены Д-25 МЛ-20 рассматривается на самом высшем уровне.

Вот такой вот у нас получился день испытаний. Несмотря на неудачу с СТЗ-5, испытание прошли успешно, а это самое главное. Единственным минусом, на мой взгляд, было то, что отмываться от смеси грязи и мазута мне пришлось очень долго.

Москва. ХХ октября 1940 года

Танковые дивизии немцев рвались к Харькову, несмотря на все попытки РККА удержать их на старой границе. С другой стороны, попытки эти были вяленькими. Вермахт практически не встречал на своём пути новой техники, несмотря на то, верховное главнокомандование точно знало о том, что у советов новые танки и самолёты. Был оставлен в тылу окружённый Киев, ещё сопротивлялись отдельные части и соединения, но тонное остриё стилета со свастикой на рукояти уже находилось в непосредственной близости от сердца СССР, наследия потомков, доставшегося комиссарам по чистой случайности - отдельные немецкие части уже находились в считанных километрах от границы области.

Но неожиданные фланговые удары новейших танков советов, стоящих в резерве до последнего момента сломали клинок стилета, оставив в теле страны обломок фашистского лезвия размером в целую армию.

– Ваш ход, товарищ Жуков, - сказал Константин Рокоссовский, отрывая взгляд от монитора, - спасайте своего Гудериана.

– Товарищи, я думаю что ситуация и так ясна, - сказал Сталин, глядя в свой ноутбук, - немцы окружены, но далась нам эта победа дорогой ценой. Они увязли на подступах к Харькову, и думаю, что Гудериану придётся повторить судьбу одного Фельдмаршала, которые, как известно, если и сдаются в плен, то только командирам Красной Армии, - все находящиеся в кабинете Вождя Народов, улыбнулись этой шутке. Но тут тон Сталина стал ледяным, и улыбки как рукой сняло, - Товарищи, это окружение далось нам дорогой ценой. Как правильно отметил товарищ Рокоссовский, фашисты слишком близко подобрались к Харькову. И наш уровень потерь был не недопустимо высоком уровне. Не говоря уже о том, что вы сдали врагу столицу Советской Белоруссии Минск, и оставили в окружении Киев. Враг не должен перейти старую границу. Так что, товарищи, будем воевать, пока воевать не научимся. Товарищ Рокоссовский, есть мнение, что на этот раз вам следует поменяться сторонами с товарищем Жуковым.

Сталин склонился над ноутбуком, но тут на экране появилось сообщение о том, что приложение выполнило недопустимую операцию и будет закрыто.

– У щени деда, - вполголоса выругался Иосиф Виссарионович. Затем, он нажал на кнопу селектора и произнёс, - товарищ Поскрёбышев, сообщите программистам, что опять симулятор глючит. Пусть займутся этим вопросом, - затем Сталин посмотрел на собравшихся в кабинете генералов и добавил, - товарищи, Я думаю, нам следует сделать небольшой перерыв. Продолжим через тридцать минут.

Дождавшись, пока генералитет покинет помещение, Сталин снова вызвал Поскрёбышева по селектору и сказал, что ожидающий в приёмной Берия может войти.

– Здравствуйте, товарищ Сталин, - сказал Берия, войдя в помещение.

– Здравствуй, Лаврентий. Как твои студенты?

– Хорошо, товарищ Сталин. То есть плохо, конечно. В лагере под Белгородом Харьковчане смогли нейтрализовать целый полк буквально за несколько минут. Так что мы можем нейтрализовать наших "ястребов".

– Я смотрю, Лаврентий, ты времени зря не теряешь, даже лексикон у Харьковчан позаимствовал. Смотри не заиграйся.

– Товарищ Сталин, вы же знаете, что в той реальности после вашего... ухода я прожил совсем немного. Так что мне нет никакого резона строить самостоятельную игру.

– Ладно, Лаврентий. Что там ещё по студентам?

– Все данные в этой папке находятся, - Берия кивнул на картонную папку, с которой он вошёл в кабинет, - от себя же могу сказать, что на этот раз Харьковчане переиграли сами себя.

– Это ещё почему?

– Дело в том, что у них студенты считаются самыми плохими солдатами. У всех проблемы со здоровьем, отсутствие желания служить Родине и ещё куча других проблем. А у нас же ситуация диаметрально противоположная - студенты самый прогрессивный социальный слой. Так что будет толк из наших курсантов.