Харьковский Демокрит. 1816. № 5, май

Сомов Орест Михайлович

Мне кажется, что человек остроумный мог бы ещё распространить эту счастливую и правильную мысль. Извините моей гордости, если я, не имея острого, изобретательного ума, осмеливаюсь изъяснить её.

Мы имеем бумагу разных сортов для разных нужд: для моды, изящества и всякого употребления. Люди не менее различны между собою: бумага всякого сорта представляет какого-нибудь человека.

Рассмотрите внимательно распудренного повесу в кафтане, шитом золотом, и так нежного, как бы он только что вышел из бумажного ящика: не золотообрезная ли он бумага, которую вы скрываете от грубой черни и прячете в бюро?

Артисты, домашние служители, земледельцы,

не суть ли расхожая бумага, которую менее ценят, но которая гораздо полезнее лежащей у вас на налое?* На сей бумаге всякий пишет, и она необходима во всякое время.

Бедный скупец, который потом, бездельничеством, мошенничеством, собирает имение для обогащения наследника, есть толстая, серая бумага, употребляемая неважными купцами на обёртку нужных вещей, для людей более их стоящих.

Потом посмотрите, какой контраст скупого! Он лишается здоровья своего, имения и доброго имени среди удовольствий: не имеет ли с ним сходства какая-нибудь бумага? Без сомнения имеет – текучая бумага.

Беспокойный политик почитает всегда эту сторону справедливою, а эту другую всегда ложною. Он критикует с неистовством, аплодирует с бешенством, делается игрою всех народных слухов, орудием бездельников, и никакое впечатление не открывает ему слабости его: он есть тот свёрток бумаги, которой называется ослиным колпаком.

Опрометчивый, вспыльчивый человек, в жилах которого кровь течёт стремительно, заводит ссору при малейшем случае и не может сносить шутки, слова и даже взора: чем вы его называете? – Верно: исчерченною бумагою.

Что скажете о всех наших стихотворцах, добрых и худых, богатых и бедных, которых читают много, или которых совсем не читают? Вы можете положить их вместе с их сочинениями и называть самою бесполезною бумагою.

Посмотрите на юную, кроткую, невинную девицу: она прекрасна, как лист белой бумаги, ничем ещё не замаранной. Счастливый человек, любимец фортуны, может написать на нём своё имя и взять его на своё попечение.

Ещё одно сравнение, и небольшое. Благоразумный человек, который презирает малости и который мыслями своими, поступками, наставлениями, обязан одному себе, а правилом имеет чувствование своего сердца: такой человек есть бумага велень, самая лучшая, превосходная и самая дорогая из всех сортов бумаги.

Франклин.*

____________________

III

СМЕСЬ

I

Отъезд студента на учительство в Олешки

*

На голос: Гой почула моя доля

Знать, в такій родився долі,

Щоби

вік прожити в школі.

Тепер вже не буду в службі,

Буду горе терпіть, нужди.

Буду жить с учениками,

Не с воєнними панами –

А все вражі прохвесори

Мені викопали чори!

Шлють мене в уїзд поганий,

А не в повк гусарський, гарний!

Уже сів я на тележку

Прямо їхать во Олешку –

Що ж я буду там робити?

Світ сей дарма тяготити.

Гой, товариші, прощайте!

Жалость к бідному ви майте,

Він не піде воєвати,

Їде хлопців научати,

Букви знали щоб складати,

Та щоб знали, як писати.

Лучше б мені при шаблиці,

Чим при гаспидський таблиці.

Лучше б в платьї буть сребреном,

Чим стоять при досці с мелом.

Лучше б мені в караулі,

В школі чим сидіть на стулі.

Лучше б мені буть при шпорах,

Чим ходити по конторах.

Лучше б мені с киверечком,

Чим носиться с букваречком.

Як би гарно було в тасці!..

Щоб учених взяли трясці!

Я би в війсці легулярним,

Там би був не титулярним;

Тутенька ж в сим згину чині,

Що ж робити в сій годині? –

Своє горенько терпіти,