Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица
Шрифт:
Маг осторожно взял лекарство.
– И ничего взамен? – спросил он у Че.
– Не корысти ради, – теперь Чмошище облачилось в поповские наряды.
– Так я пойду? – Харри вдруг стало плохо, а желудок пронзила режущая боль.
– Иди, – грустно про гундосило Чвакальное Чмошище. – И если встретишь, верни мое... мое...
– Твое что? – хватаясь за живот, простонал Проглоттер.
– Мое... мое... – Чмошище впало в неизъяснимое смятение, оно меняло цвет, облик, становясь то Сарой Коннор, то Железным Дровосеком, то полицейским, то куском
Харри упал на колени, борясь с тошнотой.
– Твое «я»? – прохрипел он.
Боль ушла. Чмошище застыло в форме психоделически-сиамских рабочего и колхозницы, впав в задумчивость.
– Мое... я, – наконец повторило оно за Харри. – Мое я... Я! Я! Я!!!
Чмошище сжалось и приняло облик хренблина: зубастого безрогого чертенка с ирокезом на макушке.
– Спасибо!!! – завизжал худой черный бандюга, обнял Харри и припустил прочь по оранжерее, улюлюкая и вытворяя невообразимые сальто.
– Всегда пожалуйста, – Харри встал, отряхнулся и побрел к очередному входу.
Вскоре Проглоттер очутился в небольшом зале, стены которого были увешаны десятками магических кристаллов. В каждом мерцало изображение толстячка-путешественника.
Мальчик остановился в центре и нерешительно замялся.
– Здравствуй, Харри, Новый год! – раздался бодрый голос.
Харри развернулся и увидел мужичонку лет пятидесяти, сидящего в офисном кресле. Одет он был в строгий костюм поверх дешевой футболки и дорогие, но изрядно поношенные туфли. Голову мужичонки венчала непослушная рыжая шевелюра. Взгляд из-за очков цепко осматривал юного волшебника. Харри отметил, что этот тип неуловимо смахивает на Мастдая Глюкообильного.
– Ты кто? – спросил Проглоттер.
– Я Архитектор, – с достоинством ответил мужчина.
Магические кристаллы отобразили странную эмблему: реющий флаг, поделенный на четыре части.
– Архитектор Обиталища?
– Не только. Но ты ведь не за тем пришел, чтобы расспрашивать меня, кто я по жизни, верно? Твоя проблема в другом. Придется выбирать. Перед тобой две двери. Войдя в первую, окажешься в Суперсортире, сообщающемся со Вселенским Глотожралищем, – Архитектор указал на дверь со значком мужского туалета. – Я вижу, мегапургений уже у тебя. Хорошо... Вторая дверь ведет к Молли Козазель. Видишь ли, она сейчас слегка умирает. Выручишь ее облажаешь Мир. Избавишься от Шаурмы – умрет Козазель. Вот такая у нас с тобой игра в наперстки получается, Харри...
– А можно звонок другу? – задал вопрос Проглоттер, немного покумекав.
– Ты про Барахлоу? Он, фигурально выражаясь, занят. И вообще, нельзя. И помощь зала запрещаю тоже. А «пятьдесят на пятьдесят» – уже перед тобой.
– А если я применю заклятие «Контрл-альт-делитиум»? – Харри начал поднимать свою сучковатую палочку.
– Глупышка! Эта комната, я сам и даже ты в данный момент – самый натуральный, самый наичистейший Контрл-альт-делитиум. И как произойдет перезапуск истории, зависит от тебя, мой юный поклонник восточной кухни.
– Вот бычья какашка! – выругался юный маг. – Короче, сейчас я мелкий шкет, и всё прочее, но если я тебя еще раз встречу, то так отформатирую, мать родная не урекогнайзит!
С этими словами Харри открыл путь к спасению Молли и вышел, громко хлопнув дверью.
Удар был мощным. Эмблемка в виде черепа с двумя скрещенными косточками и надписью «СмертьКозазель!» сорвалась и разбилась о глянцевый пол.
– Эх, молодежь! – крякнул улыбающийся Архитектор, растворяясь в воздухе.
IX
Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели, не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить.
– Очень кушать хочется, – Сфинкс скосил глаз на Молли. – Девочка, ты не против, если я тобой подкреплюсь, а потом вспомню, какого рожна я тут всё-таки делаю?
– Ну, это противоречит всяким правилам, – возмутилась Козазель.
– Правилам?
– Именно, правилам. Ты тут поставлен загадки загадывать. Кто три отгадал – проходит. Кто не отгадал – тот десерт.
– Да-да-да... припоминаю... – Сфинкс почесал клювом грудь. – Точно так! Всё, девочка, сейчас будет тебе загадка. М-м-м...
Молли кляла себя за то, что слишком просто слила информацию Сфинксу: «Зачем я ляпнула о реальном количестве загадок?! Почему хотя бы не одна? Ду-у-ура...»
– Вот же... А! Во! Угадайте, дети, кто: птица в кожаном пальто?
– Феликс. Птица Феликс, – мгновенно ответила Молли.
– Ты знала, – обиженно прокаркал Сфинкс. – Но у меня еще две...
Девочка поморщилась, пробуя пошевелить правой рукой. Было больно, не иначе, вывихнула плечо.
Сфинкс продолжал насиловать память.
– Ага! – вновь радостно воскликнул он. – Кто стучится в дверь ко мне с толстой сукой на ремне, с отделением десанта на усиленной броне?
– Это он, это он, в шутку вызванный ОМОН, – не задумываясь, выдала Молли, радуясь невероятной детскости загадок.
– Бесовка! – ударил передней лапой об пол Сфинкс. – Так-так-так... У какого молодца... Нет, слишком просто. Туда, сюда, обратно... Опять легко... Мой первый слог на дне морском... Тьфу, вычислит...
– Ну, ты долго будешь копаться? – надавила Козазель на стража.
– Не торопи меня! – нахохлился Сфинкс. – Цветное коромысло... нет...
Молли пожалела о том, что сильно ушибла ноги. Будь она в форме, давно бы перемахнула через тушу зверя, и никто ее бы не остановил.
– С когтями, а не птица... Между грядок лежит... – перебирал Сфинкс.
– Я! Я! Я! – донеслось издали.
Девочка и страж обернулись на голос. Между колоннами бежал, прыгал и катился взрослый хренблин.
– Ой, хренблин! – в страхе прошептал Сфинкс. – Здесь? Откуда?