Хазары
Шрифт:
Существует еще несколько сообщений арабских авторов о походах русов на Каспий в конце IX — начале X века. Не исключено, что некоторые из этих сообщений относятся к одному и тому же походу, поэтому трудно сказать, сколько их было всего{718}. Ясно одно: всякий раз налетчики проходили через территорию каганата, и, значит, не только правители Древнерусского государства, но и независимые варяжско-славянские дружины в эти годы находились с Хазарией во вполне дипломатических отношениях.
Все это противоречит декларации, которую сделал в своем знаменитом письме хазарский царь Иосиф. Он писал в Испанию: «Я охраняю устье реки и не пускаю Русов, приходящих на кораблях, приходить морем, чтобы идти на исмаильтян, и (точно так же) всех врагов (их) на суше приходить к “Воротам”. Я веду с ними войну. Если бы я их оставил (в покое) на один час, они уничтожили бы всю страну исма-ильтян до Багдада и до страны…»{719}
Но у Иосифа были основания покривить душой: Испания в те годы находилась под властью мусульман и хазарам, если они хотели произвести на адресатов благоприятное впечатление, не стоило брать на себя ответственность за резню, которую русы учиняли на берегах Каспия.
Поход Хельгу
Несмотря на то что Хазарский каганат в целом имел мирные отношения с русами, сохранилось упоминание об одном серьезном вооруженном конфликте между каганатом и неким Хельгу, который в «Кембриджском документе» именуется «царем Русии» и который, судя по всему, никогда не был даже удельным князем. Судьба этого авантюриста вообще очень загадочна, и в научном мире существуют самые противоречивые мнения по поводу того, кем он был и как участвовал в политической и военной истории X века.
Из «Кембриджского документа», несмотря на то что он пестрит пробелами и сомнительными для толкования местами, можно понять следующее. Во времена хазарского царя Иосифа и «во дни злодея Романа» (под каковым злодеем понимается византийский император Роман I Лакапин) в империи были гонения на иудеев, санкционированные верховной властью. Случилось это в 943–944 годах. В отместку хазарский царь «ниспроверг множество необрезанных» — то есть каким-то образом покарал подчиненных ему христиан, проживавших в каганате. Тогда Роман в отместку решил с помощью русов разграбить хазарский город Самкерц (Таматарху), бывший важнейшей опорой каганата на юге: «А Роман [злодей послал] также большие дары Х-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу С-м-к-раю и взял его воровским способом, потому что не было там начальника, раб-Хашмоная»{720}.
Хельгу безусловно не был царем Русии хотя бы потому, что в Киеве в это время княжил Игорь. Но не исключено, что именно потому он и взялся за деликатное поручение императора, — действительный князь, возможно, не захотел бы портить отношения с соседями. Что же касается Хельгу, скорее всего, он был предводителем очередной варяжской банды, которая скиталась по миру в поисках добычи, а если повезет, то и места, где можно было бы осесть, собирая дань с окрестных народов и получив статус князя и княжеской дружины соответственно. Недаром в этой истории он выступает как обычный наемник, который ввязался в войну, получив от Романа «большие дары».
Хельгу надолго задержался в Самкерце (вероятно, ему попросту некуда было оттуда идти), а возмущенные хазары стали в отместку разорять византийские владения в Крыму. Хазарское войско возглавил некий «досточтимый Песах», носивший не вполне понятный титул «Бул-ш-ци». «И пошел он в гневе на города Романа и избил и мужчин и женщин. И он взял три города, не считая большого множества пригородов». В конце концов Песах дошел до города Шуршун (вероятно, Херсон) «и воевал против него». Дальше рукопись изобилует пропусками, но успехи «досточтимого Песаха» несомненны: он заставил своих врагов выйти из страны «наподобие червей», заставил их платить дань, кого-то (или что-то) спас, а кого-то поразил мечом и умертвил.
Покарав должным образом подданных коварного Романа, Песах пошел войной на Хельгу, осадил Самкерц, воевал несколько месяцев, одержал победу и отнял у злополучного руса захваченную им добычу. Пристыженный Хельгу стал оправдываться перед своим победителем.
«И говорит он: “Роман подбил меня на это”. И сказал ему Песах: “если так, то иди на Романа и воюй с ним, как ты воевал со мной, и я отступлю от тебя. А иначе я здесь умру или (же) буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя”. И пошел тот против воли и воевал против Кустантины на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили (его) огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали Русы подчинены власти казар».
В этой незамысловатой истории существует множество неточностей и недомолвок, и еще больше — мест, которые, возможно, имеют параллели у византийских и арабских писателей и поэтому трактуются разными исследователями по-разному. Оставим на совести автора «Кембриджского документа» вопрос о стыдливости наемника, которая помешала ему вернуться на родину, и о том, что русы с его легкой руки были «подчинены власти казар». Но есть и другие интересные моменты, которые стали предметом научных дискуссий.
Во-первых, непонятно, с кем из известных исторических лиц можно отождествить Хельгу и возможно ли это вообще. Существуют попытки увидеть в Хельгу летописного князя Олега, который действительно ходил на Царьград{721}. Но дата похода Олега, известная по «Повести временных лет», не согласуется с известной нам датой похода Хельгу (последний отправился в него не раньше, чем Роман начал преследовать евреев в Византии). Хронологические нестыковки можно путем определенных допусков и использования разных списков летописи свести к минимуму, но при всех условиях бесславная гибель Хельгу в Персии никак не может быть связана с черепом его почившего коня… Существует мнение, что Хельгу был одним из воевод князя Игоря и ходил на Царьград вместе с ним — то есть опять-таки представлял собой не самостоятельную варяжскую дружину, а Киевскую Русь{722}.
Некоторые исследователи считают, что поход русов на Каспий, который Масуди относит предположительно к 913/914 году и который, возможно, состоялся около 925 года, и есть поход Хельгу{723}. Более распространено мнение, что Хельгу участвовал в походе 944 года, описанном Ибн Мискавейхом.
Авторам настоящей книги видится, что Хельгу — не более чем искатель добычи и приключений, предводитель дружины (а точнее, банды) таких же авантюристов, какими Скандинавия, а позднее и Русь наводнили Европу. Тот факт, что «Кембриджский аноним» называет его царем, может лишь свидетельствовать, что хазарам хотелось придать больше веса своей победе над Хельгу; к тому же средневековые хронисты очень легко раздавали титулы своим героям, не слишком заботясь об их соответствии действительности.