Хеллсинг: Моя земля
Шрифт:
***
Путешествия по воздуху и по морю вампиры переносят плохо. Не знаю, почему. У Артура была какая-то мудрая теория относительно того, что вирус, якобы, постоянно сканирует пространство вокруг носителя и, не обнаруживая под ногами устойчивой тверди, впадает в панику. И передает ее, соответственно, и нам тоже. Теория получилась замечательная, вот только когда Артур изложил ее Алукарду, тот мерзко захихикал и посоветовал принять это как данность и не забивать себе голову «богопротивной ересью». Я и не стала.
С другой стороны,
Еще перед вылетом мы получили от Интегры устное, но официальное разрешение — не сдерживать себя в Гонконге ни в чем. Летели мы неофициально, через какой-то подставной фонд, без униформы и значков, с чистыми стволами и одноразовыми документами. Соответственно, жертвы среди работников фабрики — равно как и всех прочих, как выразилась Интегра, ее заботили чуть меньше, чем никак. Задача была поставлена четко: «Найти и уничтожить!» Владе этот приказ откровенно нравился. Мне — так себе. Но обсуждать его я не собиралась.
Бррр! Мне почему-то казалось, что Гонконге должна стоять тропическая жара. А тут холодно! И еще ночь. Ну, ночь как раз понятна — это для облегчения нашей работы сделано. А вот холод — он как-то совсем не сочетается с моими представлениями о Юго-Восточной Азии. И еще с пальмами, растущими тут кругом в диких количествах, тоже.
А мы сидим в неприметном фургончике в трех кварталах от нужного адреса и слушаем указания от капитана. Этот Пип, как выяснилось, как раз и есть капитан. Удивительно, как он до своего возраста дожил, с таким-то гонором. Хотя и с потерями — вон, кто-то на целый глаз его побрил. Не то, чтобы меня это смущало — у нас и без ног ребята воевали, и отлично воевали, между прочим. Просто какой-то он… слишком уж вспыльчивый и инфантильный для своего возраста и положения. Не доведет его это до добра, нутром чую.
— В общем, так, детки, — начинает Бернадотте, зажигая очередную вонючую сигарету. Маленькое, душное пространство фургона его, я смотрю, совсем не смущает. — Раз уж вы умеете то, что люди делать не могут, надо этим воспользоваться. Вот наша цель…
На ноутбуке открывается карта. На карте отмечено унылое серое здание, облепленное кондиционерами и рекламными щитами, как днище судна ракушками. А над этим зданием криво надстроено за какой-то надобностью еще одно — такое же серое. А сбоку, на расстоянии — вот не вру — метра, возведено еще одно. И с другого бока тоже. Как там вообще люди живут и работают?
— Ваша задача — попасть вот на эту крышу, — тычет рукой с сигаретой в экран Пип. — Тут, как видите, целый ряд открытых окон, через которые удобно проникнуть внутрь. Внутри, естественно, будет охрана, вполне возможно, обученная и многочисленная. Охрану нужно убрать, вот вам для этого инструменты.
На стол ложатся четыре пистолета с ПБС. Судя по массивным рукояткам, что-то из семейства «Глоков».
— После этого нас интересуют боковые грузовые ворота вот тут, — продолжает тем временем капитан. — Их нужно открыть, чтобы подрывная команда проникла на место. После этого вы сопровождаете подрывников и обеспечиваете их бесперебойную работу. Судьба сторожей, техников или неуместных прохожих,
— Системы наблюдения? — Влада впервые за эту ночь разлепляет губы. Не нравится ей Пип, ох, не нравится. Это ничего. Я и сама от него не в восторге.
Капитан кривится.
— Детка… — начинает он. Напрасно так начинает.
— Тамбовский волк тебе детка, «капитан Пи-пи», — выплевывает Влада, и из-за ее красивого неподвижного лица, как из-под маски, на секунду проглядывает черная обугленная кожа. — Я задала вопрос.
В фургончике звенящая тишина. Владка крута. Но и Пип не промах.
— Будут отключены к моменту, когда вы доберетесь до крыши, — цедит он. — А теперь вон отсюда.
Влада хмыкает, одним движением подбирает пистолеты со стола и распахивает дверь, подставляя лицо ночному небу.
— Пошли, подруга. Ночь нас ждет.
***
Глава 11. Распространение
Тиха гонконгская ночь. Тиха, суха и прохладна. А в городской промзоне — так еще и безлюдна. Только пальмы колышутся под легким ветерком, да редкие чахлые фонари разбрасывают по сторонам слабый желтый свет. Кому есть дело до двух тонких, полупрозрачных теней, неслышно скользящих где-то сбоку, на периферии зрения? Никому нет до них дела. И слава богу.
Сотню метров от фургончика, через неохраняемую стоянку, до искомого здания мы преодолеваем секунд за шесть. Вблизи оно производит еще более отталкивающее впечатление — серое на сером, ободранные стены, отваливающиеся ставни, оголенные связки проводов и кабелей. Но зато с оградой все в порядке — отличные стальные шипы трехметровой длины. Ну, нам туда и не нужно — по шипам, в смысле. У нас особый путь.
Влада на мгновение останавливается, сверкает зубастой ухмылкой, после чего приседает, легко распрямляется как сжатая пружина и молнией взмывает в воздух. Следую ее примеру. Хорошо у нас получается — и не тренировались, а все равно почти без напряжения. Видно, как следует силушки богатырской набрались, пока лежали в лазарете.
Приземляемся на крыше, это было не сложно, тут всего-то четыре этажа, и окна последнего действительно гостеприимно открыты. Ну, не будем задерживаться, хозяева наверняка заждались. Качнувшись на руках, сидя на краю крыши, Влада бесшумно просачивается внутрь. А за ней и я — вторым номером. Раньше я такие трюки только в фильмах про паркур видела. «Тринадцатый район», и все такое. А теперь и сама отмачиваю. И это я еще даже не напрягалась.
Внутри нашей фабрики — хотя пока на то, что это именно она, ничто особенно не указывает — темно и тихо. Не шумят станки, не бурлят котлы с химикатами, нет толп трудолюбивых китайцев, что-то там такое опасное и смертоносное производящих. И кстати, охраны хитроумной, отменно подготовленной, по словам капитана Бернадотте, тоже не видать. Только мы вдвоем сидим под крышей на стальных несущих балках как две птички, да головами вертим. Знакомимся с ситуацией.
<