Хельсрич
Шрифт:
Хельбрехт ничего не ответил. Гримальд подошел ближе:
— Я раздавлю черное сердце Великого Врага в своей руке и священным огнем обрушу его нечестивый флагман на поверхность Армагеддона. Не оставляйте меня здесь, Хельбрехт.
— Ты не откажешься от этой чести, — сказал верховный маршал. И его голос оставался таким же ледяным, как лицо.
Гримальд не хотел больше участвовать в этих делах. Даже хуже, он знал, что был здесь не нужен. Он отвернулся от гололитического стола, потому что там начали обсуждать тактику обороны на орбите.
—
Гримальд покинул зал, не произнеся больше ни слова.
В названии места их назначения сквозила мрачность. Типичная для этого мира. Хельсрич…
— Кровь Дорна, — с чувством выругался Артарион. — Ну и видок.
— Он… громадный, — прошептал Неровар.
Четыре «Громовых ястреба» мчались по зеленоватому небу, запятнанному ядовито-желтыми облаками, которые разрывались на части при их приближении. Из кабины ведущего челнока шесть рыцарей смотрели на город внизу.
Четыре десантно-штурмовых корабля, ревя двигателями, одновременно сменили курс, грациозно облетая один из самых высоких промышленных шпилей. Синевато-серый, подобно тысячам других, он изрыгал в грязное небо жирный дым.
Звено прикрытия, состоявшее из маленьких, маневренных и предназначенных для завоевания господства в воздухе истребителей типа «Молния» летело поблизости от «Громовых ястребов» Астартес.
— Мы не можем быть единственными силами Астартес, посланными в этот город. — С шипением от воздушного давления Неровар снял белый шлем и уставился невооруженными глазами на вспыхивающий внизу улей. — Как мы защитим его в одиночку?
— Мы будем не одни, — промолвил сержант Бастилан. — С нами Гвардия. И силы ополчения.
— Люди, — поморщился Приам.
— Легио Инвигилата уже приземлилась к востоку от города, — добавил Бастилан. — Титаны, брат мой. Не вижу, чтобы ты стал морщиться при их упоминании.
Приам не согласился. Но и спорить не стал.
— Что это?
Рыцари подались вперед, услышав своего предводителя. Гримальд указал вниз на полосу рокритовой дороги, достаточно широкую, чтобы на нее смог приземлиться массивный крейсер или транспорт для перевозки Имперской Гвардии.
— Шоссе, сэр, — ответил пилот и проверил приборы. — Магистраль Хель.
Гримальд помолчал какое-то время, созерцая громадную дорогу и тысячи и тысячи транспортных средств, двигавшихся в обоих направлениях.
— Эта магистраль подобна хребту города. Я вижу сотни капилляров-дорог и троп поменьше, что ответвляются от нее.
— И что с того? — спросил Приам, и по его тону было понятно, как мало его интересовал ответ.
— А то, — повернулся к отряду Гримальд. — Тот, кто контролирует магистраль Хель, держит в руках сердце города. У него будет беспрепятственная возможность перемещать пехоту и технику. Даже титаны будут двигаться быстрее, возможно, вдвое быстрее, чем им бы пришлось идти, пробираясь
Неровар покачал головой. Он единственный был без шлема. И сейчас лицо его выражало недоумение, если только Астартес способен испытывать это чувство.
— Реклюзиарх, — промолвил он, неуверенно произнося новый титул Гримальда. — Как мы можем защищать… все это? Бесконечная дорога, ведущая к сотням других.
— Клинком и болтером, — ответил Бастилан. — Верой и пламенем.
Гримальд узнал собственные слова, сорвавшиеся с уст сержанта. Он молча смотрел на город внизу, на сеть дорог, что делала улей открытым и доступным.
Уязвимым.
ГЛАВА III
Улей Хельсрич
«Громовые ястребы» коснулись посадочной площадки, явно сконструированной для тяжелых грузовых судов. Когда десантно-штурмовые корабли еще только стали заходить на посадку, омывая все вокруг потоком горячего дрожащего воздуха, задвигались краны и поспешили прочь сервиторы.
Трапы с лязгом опустились на поверхность посадочной площадки, и четыре челнока извергли свой живой груз — сотню рыцарей, которые в надлежащем порядке выстроились перед «Громовыми ястребами».
Наблюдая это, полковник Саррен из 101-го Стального легиона Армагеддона безуспешно старался не показать, сколь сильно он впечатлен. Он стоял, переплетя пальцы и прижав руки к животу. По бокам столпилась дюжина людей. Одни были солдатами, другие гражданскими, но все нервничали по поводу прибытия сотни гигантов в черной броне, которые выстраивались перед ними.
Саррен прочистил горло, машинально проверил, все ли пуговицы на шинели застёгнуты, как того требует устав, и промаршировал к гигантам.
Один из гостей, носивший шлем в виде ухмылявшегося черепа из сияющих серебра и стали, выступил навстречу полковнику. Вместе с ним вышли еще пятеро рыцарей, неся мечи и массивные болтеры. Один из них нес еще и штандарт. На знамени, что лениво колыхалось на легком ветерке, был изображен рыцарь в шлеме-черепе, омываемый золотой благодатью аквилы.
— Я Гримальд, — промолвил первый рыцарь, его похожие на драгоценные камни глазные линзы смотрели сверху вниз на дородного полковника. — Реклюзиарх Крестового Похода Хельсрич.
Полковник вдохнул, чтобы произнести приветствие, когда сотня рыцарей перед ним в едином порыве выкрикнули:
— Imperator vult!
Саррен метнулся взглядом по Храмовникам, что выстроились в пять рядов по двадцать воинов. Казалось, ни один из них не шевельнулся, несмотря на их клич на высоком готике: «Так желает Император».
— Я полковник Саррен Сто первого Стального легиона, командующий силами Имперской Гвардии, защищающими этот улей. — Он протянул возвышавшемуся над ним рыцарю руку и довольно изящно превратил движение в отдачу чести, поняв, что тот не намерен обмениваться рукопожатием.