Херувим (Том 2)
Шрифт:
Послышались голоса, и в кабинете появился Аванесов. Он был в халате, шапочке и маске. Вместе с ним вошла высокая тонкая женщина, тоже в полном медицинском обмундировании, и, кроме того, на лбу у нее было круглое зеркальце с дыркой посередине, какие используют ларингологи.
– Познакомься, Сережа, это Юлия Николаевна, она очень опытный врач, приехала из Москвы, чтобы тебя посмотреть, – представил ее Аванесов.
Сергей увидел только карие глаза, большие, спокойные, ясные, обрамленные подкрашенными длинными ресницами.
– Здравствуйте, –
В лицо ударил ослепительный свет лампы, Сергей болезненно зажмурился.
– Можете закрыть глаза, – разрешила Юлия Николаевна, – и пожалуйста, расслабьтесь, – у нее был довольно низкий, глубокий голос. Пахло от нее легкими дорогими духами. Тонкие холодные пальцы щекотно скользили по лицу Сергея.
– Вы ларинголог? – спросил он.
– Да, да, она ларинголог, кандидат наук, – поспешно ответил за женщину Аванесов, – поскольку, кроме всех прочих радостей, ты перенес ОРЗ, то надо проверить гайморовы пазухи, чтобы ты был у нас как огурчик.
Женщина промолчала, но Сергей почувствовал, что пальцы ее напряглись.
– Ты думаешь, наверное, что насморк – это ерунда какая-то, – подала голос Катя, – но если хочешь знать, там, в носу, все бывает очень серьезно.
– У меня нет никакого насморка, – раздраженно заметил Сергей.
– Нет, так будет, – ухмыльнулся Аванесов, – видишь ли, пока ты у нас тут лежал, мы тебя всего насквозь проверили, в том числе и снимочек черепа сделали. На всякий случай. Так вот, дорогой, у тебя недостаточное дренирование лобной пазухи, обусловленное гипертрофией средней раковины и искривлением носовой перегородки. А это, Сережа, способствует переходу острого фронтита в хроническую форму, – доктор принужденно откашлялся, после чего повисла тишина.
Сергей видел перед собой, совсем близко, большие карие глаза необычной, очень красивой формы. Наружные уголки были слегка опущены вниз и оттенены длинными ресницами.
– Гамлет Рубенович, можно вас на минуту? – Голос женщины прозвучал вполне спокойно, но немного глухо.
– Да, конечно, Юлия Николаевна, конечно, дорогая, – Аванесов галантно подхватил ее под руку.
Дверь за ними закрылась, но Сергей успел услышать, как женщина громко, возмущенно произнесла:
– Что за балаган? Вы же врач!
– Тише, тише, дорогая, – проурчал в ответ голос Аванесова.
И действительно, стало тихо. Гамлет Рубенович увел ее подальше от двери.
– Катя, что происходит? – спросил Сергей.
– Слушай, отстань, пожалуйста, – прошептала она в ответ и отвернулась. Он успел заметить, что лицо ее пылает.
Аванесов вернулся один, очень быстро. От искусственной бодрости не осталось и следа. Он спустил маску на подбородок, был хмур и красен, как вареная свекла.
– Раздевайся! – рявкнул он Сергею. – Давай на койку, быстро!
– Гамлет Рубенович, – зло улыбнулся Сергей, – вы можете объяснить наконец, в чем дело?
– Не могу! – заорал Аванесов. –
– Интересно, какой же приказ у меня? Кто мне его отдал? – прищурился Сергей.
– Вопросов не задавать! Вот какой у тебя приказ! А отдала тебе его сама жизнь, понял? Чеченская война тебе его отдала! Все, снимай штаны, буду ноги твои смотреть!
– А эта женщина с зеркальцем тоже военный врач? – спросил Сергей, вставая.
– Юлия? Нет. Она нет.
– И не ларинголог?
Аванесов застыл. Глаза его налились кровью, ободок шапочки потемнел от пота. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но не крикнул, произнес хрипло, еле слышно:
– Не мучай меня, Сережа, клянусь, ничего плохого с тобой здесь делать не собираются. Ты мне веришь?
– А вы самому себе верите?
– Не смей так со мной разговаривать! Мальчишка! Я тебе ноги сделал? Ну, отвечай!
– Сделали, – кивнул Сергей, – огромное вам спасибо.
– Это плохо? Я плохое тебе сделал, да?
Больше Сергей не сказал ни слова. Разделся до трусов, улегся на койку. Аванесов, продолжая возмущенно сопеть, сначала стал тыкать стетоскопом ему в грудь, слушал сердце, потом принялся за ноги, щупал их, мял, просил согнуть и разогнуть колени, пошевелить пальцами. Сергей искоса наблюдал за его лицом. Постепенно от мрачности не осталось и следа, под пышными, с проседью, усами подрагивала довольная улыбка. Доктору Аванесову, конечно, было приятно видеть блестящие результаты своей работы.
– Я закончил. Все отлично. Давай, Катюша. Ты готова?
– Да, Гамлет Рубенович.
Катя подошла со шприцем в руках, стрельнула вверх тонкой струйкой прозрачной жидкости, выпуская пузырьки воздуха.
– Что это? – спросил Сергей, не ожидая услышать ответа, однако услышал:
– Триомбраст. Специальный контрастный препарат для рентгена. – Прохладная ватка со спиртом тронула локтевой сгиб, затем игла плавно, не больно вошла в вену. Катя была мастерица делать уколы.
– Голова может немного закружиться, но это скоро пройдет, – услышал Сергей ее ангельский голос.
– Все, поехали, – уже издалека долетел до него мягкий баритон другого ангела, гениального хирурга Гамлета Рубеновича Аванесова.
Последнее, что он увидел, были огненные длинные тире, которые плыли над ним, словно где-то поблизости, в негустой, просвеченной скудным ноябрьским солнцем «зеленке», притаился сумасшедший снайпер и бесшумно палил в одну точку.
Глава десятая
Оказавшись дома, Стас Герасимов первым делом разделся догола прямо в коридоре, босиком прошлепал в ванную, встал под душ и долго, тщательно мылся, докрасна растирал кожу жесткой щеткой, пропитанной ароматным гелем, стоял, подставив лицо под горячие упругие струи. Потом, распаренный, розовый, аккуратно побрился и даже стал напевать при этом песню «Гуд бай, Америка!».