Хэтшег Тайная подруга
Шрифт:
– Повторю, чувствуешь вину, прямая дорога в церковь, - пожала я плечами, доев последнюю ложку супа, и встала к раковине, - батюшка выслушает и простит...
– Ты серьезно сейчас? Я не могу поверить в то, что ты такая бессердечная, - смотрел на меня Руслан в шоке.
– А какой ты реакции ждал от меня? Что я буду плакать, умолять не покидать меня? Или... то, что кинусь к тебе в объятья и прошепчу: 'Русланчик, я готова ждать тебя сколько потребуется. Я все понимаю, конечно, Олечке нужна твоя поддержка, любовь...'. Нет уж. Ты выбрал ее в очередной раз, значит нам не по пути, - развела я руками.
– Хорошо, я понимаю твою реакцию.
– Видимо, не так сильно, как перед Олей, - усмехнулась, вспоминая наш вчерашний день, - но ты не бойся, я резать вены, или чего она там сделала, не буду. Можешь спокойно ехать к ней, - подошла к нему, и похлопала по плечу.
– Все, Русик, я устала. Хочу поспать... Надеюсь, мы все решили, и ты доволен?
– Ира...
– замялся он. Затем встал, видимо, понял, что разговаривать бесполезно, - Хорошо, я все понял. Прости меня...
– прошел мимо меня к выходу.
– За что?
– решила добить его. Пусть думает, что для меня это был просто секс. И плевать, что я ему призналась, могла ведь и соврать, - Все было великолепно. Спасибо за чудесный день, хотя бы здоровье поправила, - улыбнулась ему, до боли сжав руки в кулаки. Только бы не расплакаться.
Руслан еще с минуту просто молча стоял и смотрел на меня, а после развернулся и ушел.
Ну что ж... так будет лучше. Унижаться перед ним я точно не собираюсь, плакать и просить. Смахнула слезу с лица. Просто забуду, если смогу... и пойду дальше. Время ведь все лечит. Вот и я вылечусь. А он пусть сидит со своей ненормальной, если не понимает, что это не его заботы. Может, я была жестока, но я считала, что права.
Руслан
Я ехал по дороге как сумасшедший. Не верил, что она могла такое сказать. Всего ожидал: слез, криков, но не такого безразличия. Неужели ей действительно плевать на прошлый день?! Здоровье она поправила, ругнулся, обгоняя очередную машину, которая плелась словно черепаха. А как же слова о том, что я уже долгое время ей нравлюсь? Нет, это бред! Она просто злится, поэтому наговорила... Да и в ее словах есть смысл, все прекрасно понимал. Не я должен нянчиться с Олей. Но ее родители, словно не замечают, что их дочь больна. Я должен помочь. Да мне важно искупить свою вину хотя бы так.
А как будешь искупать свою вину перед Ирой? Тут же возник вопрос в моей голове. Я предал ее... предал. Выбрал Олю... Стоп! Она сказала, что уже в очередной раз. Но тогда именно она оттолкнула меня. Что она имела в виду? Въехал на парковку больницы, но выходить из машины не торопился. Устало откинулся на сиденье. Увидел, как в здание зашли родители Оли. Значит, могу посидеть еще какое-то время. Пусть пообщаются без меня. Да идти особо не хотелось. Но нужно во всем разобраться с ее мамой. Мне совсем не понравилась ее реакция на предложение о помощи. Я понимал, что Оля единственная дочь и она всегда будет лучше всех, но... ударил по рулю. Почему я ответил согласием на ее вопрос. Почему не сказал, что мы не вместе? Ведь Ира действительно права. Она не сирота, а я так, проходящий парень. Оля придумала себе любовь, а в итоге мы оба страдаем. Как же быть?
Зазвонил мобильный, это была Оля. Не хочу отвечать, закрыл лицо руками. Но он все не выключался.
– Да, - все же принял вызов.
– Руслан, ты где? Я соскучилась, мне так плохо без тебя...
– сыпала она вопросами. А я молчал и даже не делал попытки ее остановить. Я точно этого не выдержу,
– Я скоро буду, заехал в магазин, купить тебе чего-нибудь вкусного, - соврал, благо, действительно чуть раньше закупился фруктами.
– Ты точно приедешь?
– уже чуть ли не плакала Оля.
– Да, Оля. Жди, - отключился и вышел из машины, взял пакет с фруктами и направился к главному входу. Я шел к ее палате так медленно, как только мог. Хотелось оттянуть нашу встречу. Ее уже перевели в терапию, в отдельную платную палату. Прошел через пустующий пост. И уже хотел войти, как услышал спор Оли с матерью.
– Нет, я не буду их принимать, - грубо говорила девушка, - мне и без таблеток хорошо...
– Олечка, ты не понимаешь... мы же для тебя стараемся, - как с маленьким ребенком говорила Людмила Ивановна.
– Тебе же так повезло с Русланом, он такой хороший мальчик, ты разве хочешь, чтобы он все узнал?
Узнал? Что я должен узнать? Боже... осел я прямо на пол. Неужели это у нее уже давно? И, возможно, не первый приступ... прислушался к их разговору. Оля плакала.
– Нет, мамочка, только не говорите ему. Пожалуйста, он точно меня бросит. Я... убью себя. Не хочу жить без него, не хочу, не хочу, - полетело что-то в стену.
– Тихо, милая, тихо, - стала успокаивать ее женщина, - Мы ничего не скажем, но ты должна принимать таблетки...
– Хорошо, - было коротким ответом, секундная тишина. Только звон графина и льющейся воды. Видно, дают ей эти самые таблетки. Усмехнулся, так и оставшись сидеть на полу. Значит, они решили скрыть от меня факт того, что их дочь больна. И им вовсе не нужна моя помощь, потому что они и так уже знают, как ее лечить. Повернул голову в сторону выхода. Хотел сбежать... но нужно найти силы, поговорить с родителями. Почему они пошли на поводу у дочери, которой нужно лечиться, а не потыкать нездоровым капризам. Только я хотел подняться и зайти, как дверь открылась, и из палаты вышел Антон Васильевич. Он быстро посмотрел на меня, а после также быстро закрыл за собой дверь, кинув мне только:
– Идем, - и отправился в сторону буфета.
Быстро поднялся, оставив пакет с фруктами на посту, и пошел следом. Видимо, он понял, что я все слышал. Ну что ж послушаем, что он расскажет. Теперь я понимал, что вчера он злился не на меня. Он просто был против лжи своей дочери и жены. Пытался рассказать мне, но ему не позволили. Еще бы. Я просто посоветовал врача, может, даже сам бы договорился о лечении, но не больше. Ей сначала нужно пройти курс, а уж потом заводить отношения.
Мы присели за самый дальний столик, так чтобы нас никто не смог услышать, хотя людей было немного. Но все же, я понимал, что Антон Васильевич переживает.
– Я так понимаю, ты услышал спор Ольги с Людой, - не спрашивал, а скорее утверждал мужчина.
– Да, слышал про лекарства, которые она отказывается принимать, - смотрел в столешницу тусклого серого цвета, - а еще то, что вы скрываете от меня ее болезнь. Вы ведь знаете, что она больна? Чем? И причины... вы знаете причины? Нужно же попытаться вылечить это... или...
– У нее маниакально-депрессивный психоз, это наследственное, по линии матери. Лечение есть, но мы заметили слишком поздно...да и оно скорее просто останавливает на какое-то время болезнь, а не лечит до конца. Она принимает таблетки, вернее, принимала. Видно, из-за вашей ссоры Оля перестала это делать. И пошло обострение...
– устало вздохнул Антон Васильевич.