Хейанкё
Шрифт:
– Но…
– Местные ёкай почувствовали, что степняки затеяли какой-то жуткий обряд, – жестом остановив Сэдо, пояснил я. – Они собираются призвать какую-то тварь и отправить её в осажденную крепость. Или несколько тварей, не знаю, но, как бы то ни было, этой ночью они должны умереть…
– Ясно… – самурай покивал, затем снова посмотрел на меня и усмехнулся. – А ты, конечно, успел уже все продумать?
– Ну разумеется, – в ответ усмехнулся я и, подобрав с земли ветку, поднялся на ноги. – Вот, смотри, – приблизившись к реке, я нарисовал на глине бутылку с широким дном и длинным горлышком. Дождавшись, когда самурай подойдёт, дорисовал небольшой кружок внутри возле
– А основные силы, как я понимаю, здесь? – Танака указал пальцем вовне «бутылки» и посмотрел на меня. В глазах самурая блеснули веселые искорки. – И, чтобы прийти на помощь своим, степнякам придётся проскакать через лес?
– Там дорога ровная, прямая. Ширина шагов тридцать – как раз твоим ребятам будет где разогнаться, – я поправил за поясом меч и, кивнув на рисунок, добавил: – Местные ёкай нам помогут. Незаметно проведут до места и обеспечат отход. Я не думаю, что степняки быстро очухаются и вышлют подмогу, но сотни полторы-две может прийти.
На самом деле не все там было так просто с этими шаманами, хотя ничего запредельного тоже вроде бы не имелось. Три сотни заклинателей и куча призванных духов. По словам Эйки, там, в астрале, не протолкнуться от ками, но это не должно составить проблем. Лисица одним махом переправит духов из астрала в реальность, и здесь они благополучно передохнут. Ну или развоплотятся – не суть.
Собственно, шаманы занимаются тем же. Перекидывают ками из астрала в реальность в нужный момент, но это же надо уметь. Эйка умеет, но немного не так, и степняки останутся без поддержки. Нет, конечно, полторы сотни против трёх – это не самый лучший расклад, но бывало и хуже.
– Князь знает о твоих планах? – поинтересовался Танака, очевидно, уже уложив мое предложение в голове.
– Так это он и попросил меня продумать это мероприятие, – усмехнулся я, стирая подошвой рисунок.
– Странно… Мне он почему-то ничего не сказал…
– Так я ему ещё не докладывал о своих планах, – пожал плечами я. – Детали будем обсуждать после обеда на совещании.
– Добро, – Танака кивнул. – И вот ещё что… Я забыл сказать, что тебя ждут в дзинмаку [2] . Мои ребята перехватили всадника. Оказалось, что это слуга самого Ясуо. Сейчас его допрашивают.
2
Дзинмаку – дословно «походный навес». В период Сэнгоку навесом дзинмаку обозначали ставку военачальника в лагере, место, где собирались его вассалы на военные советы. Кроме того, дзинмаку часто обозначали собственно место расположения лагеря самого князя или военачальника.
– Он что же, в одиночку ночью ехал по лесу? – недоверчиво хмыкнул я. – Бежал от кого-то? Или потерял разум?
– У него дочь в Хорагве чем-то нехорошим заболела, – посмотрев в сторону шатра, пояснил Сэдо. – Но он не из личных слуг, поэтому его отпустили домой. Наверное, думал – проскочит. Мы на той дороге редко стоим.
«Ага, или это классическая подстава», – хмыкнул про себя я и, кивнув Сэдо, направился к княжескому шатру.
Глава 2
Дзинмаку князя находился в центре лагеря, и шатром я называл его только по аналогии с палатками военачальников на Земле. У шатров все-таки есть какая-никакая крыша, а здесь – два десятка палок,
Я шёл по лагерю, кивал в ответ на приветствия солдат и думал о запланированной операции. Допрос перехваченного мужика меня интересовал только отчасти. Ведь даже если это не подстава соседей, вряд ли сей тип что-то интересное нам расскажет. Слуг у даймё как бы не сотня, но большинство из них видят своего господина только по праздникам и уж точно ничего не знают о его делах.
С другой стороны, то, что мне нужно, я знаю. От месторасположения шатра Ясуо до распорядка его телохранителей. Пленных за два месяца у нас побывало немало, и все они охотно шли на контакт. И все это без дыб, щипцов и иголок под ногти. Когда у тебя в отряде ёкай-менталист, никаких пыток не требуется. Главное – задавать правильные вопросы. Ведь даже находясь под контролем, человек способен следить за своим языком, но, если спросить напрямую – он не сумеет тебе не ответить. И соврать тоже не сумеет, хотя тут возможны некоторые варианты…
Поприветствовав стоящих возле шатра ребят, я зашёл внутрь, и звуки лагеря тут же пропали. Не знаю уж, как называется такое заклинание, но конторские отдали бы за него душу дьяволу. И даже интересно, работали бы в этом шатре «жучки»?
– …нечасто бывал в центре лагеря, сам не видел, но Озэму-бронник говорил, что госпожа всегда уходит спать в свой шатер…
От размышлений на тему прослушки меня отвлёк сухой надтреснутый голос. Допрос уже шел, и Нори, как всегда, спросил про Аяку. Нет, парня понять можно. Свою сестру он боготворил и до сих пор не отошёл после ее предательства.
То, что Аяка в лагере, нам стало известно уже давно. Красно-белый шатёр без камонов [3] в сорока шагах от ставки главнокомандующего. Отвратная ситуация и изощренное унижение. Все вокруг ведь прекрасно знали, кто невеста их господина. И если после предательства я относился к Аяке с презрением и… пониманием, то сейчас убил бы её не задумываясь. Впрочем, делать я этого, конечно, не буду. Не хочу расстраивать своего побратима…
Обойдя две ширмы с вышитыми на них птицами, я прошёл в главную «комнату» и кивком поприветствовал князя с Коямой. Мысленно поздоровавшись с Эйкой, подошёл к ней и, смерив взглядом пленника, так же мысленно поинтересовался:
3
Автор напоминает, что в Японии камон – это своего рода семейный герб. Камон является в некоторой степени оригинальным знаком рода, семьи или человека, достаточно известного, чтобы иметь личный символ.
– Что за тип?
– Помощник мастера камней, – пояснила кицунэ, не спуская с мужика взгляда. – Спешил к больной дочери, и его перехватили ребята Сэдо Танаки. Не лжёт, не закрывается, только ничего нового не сказал.
Мужик выглядел достаточно опрятно – с учетом того, что произошло с ним прошедшей ночью. Серое кимоно промокло и было обляпано грязью, но разорвано всего в двух местах. Оружия нет, на скуле оплывший кровоподтёк, в глазах тоска мешается с болью. На вид – не старше сорока лет. Щуплый, одет небогато. С виду – обычный работяга, которых с армией приходит едва ли не больше, чем солдат.