Химера Андреевна хочет кровушки
Шрифт:
С первого подхода ясно, что даже Смородина этот вес не возьмет, и проще место преступления отмыть, чем изменить ландшафт. Носить воду нечем, даже если намочить тряпки. На Марго злополучный топик и коротенькая кожаная юбка, в простонародье пояс. На Витке джинсовые шорты и сланцы, даже сумочки нет. Женька категорически отказывалась жертвовать новыми кроссами ради благого дела, потому что они одни, а у нее еще утренняя пробежка.
– Что сложного? Давай катить к морю, – разозлилась Марго и толкнула камень ногой.
На удивление тот лихо сдвинулся, а Женька присвистнула
– Валить нужно, – нетерпеливо торопила подруг Виталина и оглядывалась по сторонам.
– Как я пойду через весь город в кровавой майке? Витёк, дай свой лифчик, – Марго привычным движением стянула топик.
– Ага, мой нулевой против твоего силикона. Слону оладушком прикрыться, – завистливо огрызалась девушка.
– Женёк?
Женька принципиально не носила женское белье. Под ее спортивными майками не найдешь ничего, кроме еще одной спортивной майки. Но не в этот раз.
– Сеструха, придется пойти на крайние меры. Залезь в море, постирайся.
– В смысле, постираться?
Марго такими глаголами не апеллировала, ей проще новый топик купить, чем взять в руки мыло. На то есть специальная техника и специальные химические средства. С такими ногтями из нее прачка, как из ежа салфетка.
– Кровь не отстирывается, как и свекольный сок, – качала дачную тему Виталина.
– Заходишь в море и танцуешь аква-стриптиз, – адаптировала проблему Женька. – Через пару минут активного спорта, топик останется грязным, но уже не обязательно в крови. Заодно мозги прополощешь от улик.
Стороннему наблюдателю, если такой найдется часов в пять утра на городском пляже, показалось бы странным, что сначала три туристки доволокли до воды тяжелый булыжник, а потом толкнули к нему упирающуюся соучастницу. Подозрительно – не то слово, утопленница зло выругалась и занялась синхронным плаванием, а «парень» в джинсах и белой майке достал из кармана свисток, и начал руководить процессом.
– Жофрей, я за каким Дом Периньоном взяла тебя с собой в Таиланд? – ругалась по пути Марго, отжимая мокрые волосы и шикая на острые камушки на дорожках. – Туфли отдали на благотворительность, одежду в мусор, ногти туда же. Где профит, я тебя спрашиваю?
Марго просто ворчала, подруги давно привыкли к ее нытью и не обращали внимания. Без Женьки Смородиной она бы не поехала в Таиланд заливать горе в клубах. Ей привычней отбыть за кордон с очередным ухажером, а если без оного, то только с Женькой и отпускали. Причем те же ухажеры. Она настолько к этому привыкла, что, оставшись одна, иного решения не придумала, как потащить с собой Смородину и Савичеву. Последнюю за компанию, ибо она – голос совести и осторожности, а такой тоже требуется, хотя бы один на троих.
– Что мы должны были делать в Таиланде? Развлекаться, безудержно и весело, чтобы забыть моего бывшего. Пить, блудить и сорить деньгами.
– В тюрьме мы его очень быстро забудем, – шипела Витка и тащила за собой спотыкающуюся подругу.
– А мне Эдуард Семенович нравился, – ответила Женька. – Нормальный мужик был, правильный. Зачем его забывать, если ты сама его бросила?
– Так, стоп, – отгрызла лишний ноготь Маргоша. – Во-первых, не бросила, а вернула в семью, к жене и детям. Во-вторых, от этого факт моей одинокости не меняется. И в-третьих, Эдик меня бросил. Так и сказал, все кончено, отношения потеряли смысл, он не видит со мной совместного будущего.
– Угу, – буркнула Женька. – А заодно оплатил Таиланд на троих в люксовом отеле, двухкомнатный номер с видом на море.
– Тоже мне подвиг, – фыркнула Марго.
Она навязчиво перечисляла потери во внешности. Нарощеные ноготки потеряли блеск и величие, одежду можно выкинуть, на босых ногах мозоли. В остальном Манюня выглядела, как сошедшая с обложки журнала дива. В мокрой топике грудь выделялась особенно сексуально, волосы выгоревшими прядями скручивались в мокрые спиральки до пояса, загоревшие ноги подпитывались капельками с высыхающей юбки и создавали образ морской русалки.
Виталина с детства немного завидовала подруге. Это трудно скрыть, она уже и не старалась, это часть игры, но зависть была какой-то милой, доброй, с нотками гордости за Маргошу. Рядом с ослепительной красавицей, она смотрелась худенькой, невысокой девушкой с весьма посредственными данными, к которой даже за утешением не стучались бывшие Машки. Всего лишь серая уточка рядом с лебедем. И никакие ухищрения здесь не помогут, и силиконовая грудь, на которую ей копить годы и годы, не превратит ее в благородную, уверенную в себе львицу.
В этом смысле Женьке повезло больше. У нее и рост, и природные данные, которые она использовала по своему спортивному усмотрению. Эдакий Бро с грудью, короткой стрижкой ежиком насыщенного светло-русого цвета и правильными чертами лица, на которых из косметики только спортивный тальк и побывал. Женька высокая, поджарая, сильная, с острой линией плеч и развитым силуэтом спортивных ног.
В ее случае бывшие Машки были бы не против. Женька естественная, простая, харизматичная. У нее невероятные аквамариновые глаза с белыми и синими крапинами, как у русалки. Но Бро неприступна, как олимпийский пьедестал. Раскрутит на матч ММА, во время которого даст такие профессиональные комментарии, что ухажер сменит ориентиры и иначе, как друга, Женьку воспринимать перестанет.
– Наследство от отца, – комментировала свои глаза Женька. – Он этим мою Маман и сразил. Ничего другого у него за душой не оказалось.
– Как забыть Эдика, если он нас в аэропорту встретит? – фыркнула Витка.
– А жена и дети у него в Израиле, – согласилась Женька.
– Я что-то не поняла, – возмутилась Машка. – Откуда сантименты по поводу Эдуарда Третьего? Что-то по поводу Юрия Второго столько разговоров не было.
– Это который?
– Пластический хирург, который нам дыньки делал, – громким шепотом напомнила Витка, подразумевая одну пару на всех троих, Маргошину.