Химера убойного отдела
Шрифт:
Глава 11. Старые и новые травмы
Алекс уже вернулся. Правда, ничего интересного он не выяснил. Молодой Антельсмейн глубокое горе на публику не отыгрывал, но опечалился вполне естественно и вроде как до разговора с полицией о смерти бабули не подозревал и ни о каком наследстве слыхом не слыхивал.
Алиби на время убийства у него было довольно шаткое. Но это скорее говорило в пользу невиновности, потому что, учитывая опыт Антельсмейна с его двумя тюремными сроками в пару-тройку лет и неисчислимым количеством задержаний,
– А у Эдика есть что-нибудь? – уточнила я, но тут из двери кабинета высунулась одна из врачей-рентгенологов, так что я успела лишь предупредить: – Вытрясите из него все подробности, пока он их не забыл! И посадите писать отчет. Я скоро вернусь.
Брендон вроде бы в моем утешении пока не нуждался. Он спокойно лежал, положив руку под голову и прикрыв глаза. Так что я сразу пошла в кабинку к врачам, полюбоваться результатами исследования.
На первый взгляд на экране не было ничего необычного, пока врач не стала тыкать указкой, одновременно увеличивая картинку.
– Видите, небольшая мышечная аномалия в плечевой области? Очень интересно, но мы уже отправили запрос и выяснили, что это характерная особенность у большинства химер и она у него в норме. А вот тут, – женщина пощелкала клавишами и приблизила изображение грудной клетки, сместив картинку влево, чтобы четче была видна правая часть, – были сломаны ребра. И срослись они с небольшим смещением. – Мне продемонстрировали место сращивания. – В целом ничего опасного, но это может доставлять некоторый дискомфорт, который усилится с возрастом. Я бы рекомендовала выправить. Очень бы рекомендовала. – Когда врачи говорят таким тоном, при этом внимательно глядя тебе в душу, правильнее соглашаться. Правда, ребра были не мои, так что придется посоветоваться об их судьбе с владельцем. – Ну и вот тут, – картинка на экране сместилась, и теперь я любовалась на бедро Брендона, – свеженькая трещина и скол, видите?
Я постаралась сохранить невозмутимое лицо, но храмовникам очень повезло, что они сейчас далеко от меня. Все. Включая их главного жреца. Чтобы так повредить бедренную кость, надо ударить по ней чем-то очень тяжелым. И… ну вряд ли кто-то будет бить, целясь именно в бедро. Скорее удар предназначался в другое место, расположенное рядом.
– Внутренние органы повреждены, но не критично, – врач почти сразу подтвердила мои подозрения. – Наше вмешательство будет совсем минимальным. Однако одними оборотами ваш подопечный не излечится.
– Хорошо, мне надо получить его согласие. – Мне удалось вежливо улыбнуться, прежде чем направиться к двери. Войдя в основную часть кабинета, я закрыла глаза и постояла почти пару секунд, сжав кулаки и стараясь успокоиться.
В реальный мир меня вернул голос Брендона:
– Все так плохо?
– Терпимо, – честно призналась я, усаживаясь на койку. – Со свеженькими повреждениями все понятно. Они есть, и оборотом их не вылечить. Так что ты сейчас снова побудешь хорошим мальчиком. – Я очень старалась, чтобы мой голос звучал весело, непринужденно, словно ничего серьезного не намечается.
По сравнению с любыми одноликими мы очень живучие, в этом наша сила и одновременно наша проблема. Мы можем выжить после таких повреждений, от которых одноликий уже давно умер бы в муках. Вот только выживать нам приходится тоже в муках. И хорошо, что современная медицина научилась восстанавливать все то, что не всегда залечивает оборот… Только процесс этот очень неприятный.
– А давай ты тоже побудешь хорошей девочкой и выложишь всю правду! – Брендон уставился на меня чисто птичьими глазами, в которых сверкало раздражение.
– У тебя плохо срослись несколько ребер, – призналась я, положив ладонь на место старого перелома. – Врачи очень рекомендуют их сломать по новой и срастить правильно.
Химера замер, закрыл глаза, сжал губы и… Нет, мне приходилось видеть такое, но очень редко, даже учитывая специфику моей работы.
Наверное, врачам приходится наблюдать подобное гораздо чаще. Когда ты смотришь в лицо оборотня и видишь сразу два облика, словно наложившиеся друг на друга.
В дымке, но совершенно отчетливо я видела птичий клюв вместо носа. А если приглядеться, то и всю орлиную голову целиком. Уф…
– Это будет не больно, тебе дадут обезболивающее. – Я погладила Брендона по лицу, ощущая слабое покалывание, когда пересекала дымчатые границы второго облика. – Все равно будут бедро восстанавливать и некоторые органы. Вот… заодно… – Тут меня озарило, что химера мог понять фразу «сломать по новой» буквально, ведь у него нет опыта общения с медициной. – Это все лазером сделают! Никто всерьез по тебе кувалдой стучать не станет… Аккуратно лазером распилят, наденут скобы, и все.
– А потом эти скобы вынимать придется? – по-детски капризно уточнил Брендон.
– Нет. – Я с трудом сдержала улыбку.
Мужчины все одинаковые, едва речь заходит о лечении. Не так давно мы всем отделом прыгали с бубенцами и шариками вокруг Алекса, пока ему удаляли аппендицит. Незабываемые два дня! Сначала перед, а потом после операции.
– Они сами рассосутся, материал такой, – пояснила я, продолжая поглаживать Брендона то по двойному лицу, то по львиным лапам.
– Смысла не вижу. И так все хорошо… – буркнул химера, сделав очередную слабую попытку увильнуть от лечения.
– А станет еще лучше! – усмехнулась я. – Болеть не будет.
– Оно и так почти не болит, – тут же проговорился Брендон. – Подумаешь, поноет иногда.
– Не капризничай. – Я ободряюще улыбнулась. – Лучше же, когда вообще ничего не ноет, правда? Это не страшно…
Мальчишки – всегда мальчишки, даже если им уже слегка за двадцать.
– Я не боюсь! Просто смысла не вижу… и дорого, наверное, а я и так тебе уже должен… и…
– Это пойдет бесплатным бонусом, – соврала я, глядя на химеру честнейшим взглядом.