Химера воспитания

Поломошнов Борис

От всех не-взрослых – ко всем взрослым.

Если хотите, это – призыв.

К принятию.

Того, что находится «по ту сторону» благоглупостей и благогнусностей.

Совершаемых взрослыми по отношению к не-взрослым.

Проявляющих себя в виде поучений и наставлений, нравоучений и запретов, то есть, всего того комплекса который, увы, и поныне принято называть Воспитанием, и который ничего, кроме комплексов, спровоцированных отчаянием

бессилия противостоять диктату воспитующих, у воспитуемого не вызывает и вызвать не может.

Ведь как это соблазнительно для воспитующего – сурово насупив брови, пригрозить воспитуемому пальчиком: «Низзя!», – дескать.

Пригрозил – и дело с концом.

Потом только останется наказать пригроженного, если он посмеет нарушить запрет.

Неизмеримо морочливее – понять скрытую даже от самог'o не-совершеннолетнего воспитуемого логику его действий и его поступков как относительно завершенных действий.

А, поняв, найти не-оскорбляющие, не-унижающие, не-уничижающие человеческого достоинства аргументы, побуждающие не-взрослого Человека признать убедительной, и, если это необходимо, принять позицию Человека взрослого.

Только совершив в себе самом такую революцию, взрослый Человек сможет добиться того, что его любовь к Другому Человеку – пусть маленькому по росту и юному по возрасту, но уже – с большой буквы – перестанет быть слепой, а уважение – бесплодным.

Только лишь таким образом возможно совершить переход от отношений Воспитания, где обязательно есть субъект как тот, кто является источником воспитательной активности, и объект как то, на что направлена воспитательная активность субъекта, к подлинно человеческим.

Построенным на принципиально иной системе отношений: на взаимодействии двух равно-суверенных субъектов.

Несмотря на существующую весьма существенную разницу между субъектами сего взаимодействия.

По целому ряду параметров.

Как то: возраст; рост; вес (как в прямом, так и во всех переносных смыслах); авторитет; жизненный опыт; образование; имущественные и гражданские права, etc.

Как сказал в свое время Квинт Аврелий Симмах в своей «Реляции об алтаре Победы», «человек человеку – Бог. Каждый каждому».

Не рабовладелец – рабу, не феодал – вассалу, не воспитующий – воспитуемому, поскольку в таких системах отношений нет и не может быть места равно-суверенности субъектов, а друг другу.

В подлинном смысле слова друг.

Задача друга – не натаскать своего друга на выполнение и соблюдение некоего набора унифицированных и стереопизированных алгоритмов действования – это входит в обязанности дрессировщика, а предложить своему другу сделанные собой и для себя открытия.

К его собственному рассмотрению.

Не: «Делай (не делай) того-то и так-то, и не задавай лишних вопросов», – а: «Ты знаешь, как интересно получается: оказывается, что если сделать то-то, то произойдет се-то».

Вроде бы и то же самое, а на самом деле – далеко не то же.

Как в лозунгах/девизах Помпея и Гая Юлия Цезаря, провозгласивших весьма схожие, казалось бы, прокламации в войне друг против друга (не правда ли, поразительное словосочетание) за – фактически – трон императора Римской империи.

Первый из них громогласно заявил: «Кто не со мной, тот – мой враг!», – а второй – почти то же самое, но, как впоследствии оказалось, по результату, не только не совсем то же самое, а – совсем не то же самое: «Кто не против меня, тот – мой друг».

А теперь скажите на милость: как Вы думаете, кто из этих двух почтенных римлян победил, и – почему именно он?

Догадались?

Ну, конечно же!

Победил, как и следовало ожидать, Гай Юлий Цезарь.

Потому что он своим девизом привлекал людей на свою сторону.

Не запугиванием, а дружеским расположением к ним, в то время как Помпей стремился всех не присоединившихся к лагерю его сторонников застращать.

Страхом же запугивающий может вызвать лишь имитацию запугиваемым поддержки запугивающего, но – не саму поддержку.

Иными словами, таким образом можно получить лишь иллюзию единства и поддержки вместо самих единства и поддержки.

Что, собственно, и произошло с Помпеем в его войне против Гая Юлия Цезаря.

Вызвав тем самым необратимые и неотвратимые последствия для его, Помпея, судьбы.

Да, безусловно, страх, вызываемый запугивающим у запугиваемого, – грозное оружие.

Но – обоюдоострое.

Как сказал Луций Анней Сенека, «многих должен бояться тот, кого боятся многие».

Любая же система Воспитания в значительной мере основана именно на страхе.

Перед санкциями.

За неповиновение.

За непослушание.

За непокорность.