Химера
Шрифт:
Ему праву руку оторвало вместе с плечом. Фонтан такой, что удивительно, как он еще не сдох. Еще двое были на ногах, один из них даже отстреливался. Пока химера отвлеклась на Неоякудза, я выглянул из-за укрытия и даже выстрелил несколько раз.
Найти сияющие багровым светом прожилки в темном закутке было не трудно. Я даже попал как минимум один раз. Элис стояла рядом с той стороны проема, но в перестрелку не лезла. В целом все шло по плану.
Химера зажата в углу, у нас численное превосходство, а тварь как минимум ранена. Охранников мне не жалко. Они работают на Неоякудза, так что вряд ли дожили бы до пенсии. А вот то, что их осталось всего двое — обидно.
Ответные выстрелы стихли, с той стороны слышалась какая-то возня. Гремели опрокидываемые ящики и стеллажи. Баррикадируется, сволочь. Но мы его выкурим. Тут же целый бар под рукой.
Пару коктейлей Молотова туда и вообще огонь. Вряд ли это сильно повредит химере, но жить проще ей явно не станет.
Я уже обернулся к мелкой, чтобы объяснить план и что от нее требуется. Меня прервал странный звук. Как будто бутылка скачет по ступенькам, но никак не может разбиться.
Скосив взгляд, увидел, как по полу между мной и охранниками катится прозрачный цилиндр. Я успел разглядеть странный механизм с одной стороны и острый конус с другой. Цилиндр показался мне смутно знакомым.
Почему-то в голове всплыла ассоциация со шприцом. А вот жидкость внутри я узнал сразу. Такое невозможно не узнать. Голубая мутная жижа, она словно сияла изнутри. Целый цилиндр, размером с мой кулак.
Жидкий эфир. И судя по цвету — чистейший. Самая нестабильная форма этого вещества.
Кажется, я успел броситься в сторону двери до того, как в цилиндр попал выстрел химеры. Голубая, чуть сияющая жидкость соприкоснулась с прожигающим алым сгустком. И тоже моментально стала багровой, раскаляясь и запуская термическую реакцию.
Я не долетел до земли. Ударная волна швырнула мою тушу, будто та вообще ничего не весила. От взрыва заложило уши, а жар лизнул кожу, моментально спалив плащ и оставив проплешины на одежде.
Я все еще летел через площадь, будто парил в невесомости. А мимо меня проносились куски раскаленного асфальта, обугленных досок и мелкой крошки. От удара о стену, я потерял сознание. Практически мгновенно.
Но боль не собиралась уходить. Наоборот, она взвыла, взревела и воззвала меня к себе. Обратно в сточную яму восьмого сектора. К реальности.
Я с трудом разлепил глаза. «Шинигами» больше не было. Лишь горящий пустырь и обломки руин на его месте. Недалеко от меня лежало неподвижное тело Элис. Я видел, как из ее носа и ушей течет кровь. Как тлеют края того, что было ее курткой.
А следом гора камней в дальней части осыпалась. Разбрасывая завал, откидывая стальные балки, из руин выбирался черный зверь. Его глаза пылали огнем, а багровый узор напоминал мне кошмары из снов.
Химера выбралась из-под завалов, следом вытащила огромную армейскую сумку и медленно пошла в мою сторону. Тварь была ранена, это видно по тому, как она шатается. Но жива.
А я лежал и не мог пошевелить даже пальцем. Хотел, пытался, но не мог. Тело перестало слушаться, а звон в ушах заглушал даже рев бушующего эфирного пламени. Я чувствовал боль. Чувствовал, как раскаленный асфальт обжигает мне грудь и щеку.
А еще я чувствовал обиду. И мысленно проклинал всех, а в особенности эту черную тварь. Но я даже языком пошевелить не смог. И только один звук прорезался сквозь бесконечный писк в ушах. Потому что этот голос был не извне. Он всегда находился у меня в голове.
— Ты опять не смог ее спасти, — рычал Черный самодовольным голосом. Я посмотрел на тело Элис, лежащее между мной и приближающейся химерой. — Ты никого не можешь спасти. Ни жену, ни дочь, ни даже эту девчонку. Даже писклявая барменша сейчас пылает в адских муках. Ее ты тоже не смог спасти. Никого. Никого не спас. Даже себя. Ты лишь жалкая восьмерка. А восьмерка не может быть героем. Восьмерки должны страдать. Это их судьба.
Глава 23. Герой, которого все заслужили
— Кто же всех нас спасет? Кто же, кто же? Ведь всем известно, что восьмерки не могут быть героями. Но в этом секторе есть один герой. Настоящий, мощный, неповторимый. Он может, да. Он может всех спасти. А ты не можешь. Ты лишь жалкая сраная восьмерка. Ты никого не сможешь спасти.
Черный кривлялся и скакал перед глазами. Все плыло, а противник двигался, словно в замедленной съемке. Я то ли подыхал, то ли наоборот приходил в себя. Но казалось, что просто завис на грани.
Стимуляторы и энергетическая повязка высосали из тела слишком много резерва. И сейчас я никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Это было как во сне. Я вроде бы шевелю рукой, выхватываю пистолет, целюсь в приближающуюся тварь.
А затем понимаю, что даже пальцем не пошевелиться. Как лежал, так и лежу. Кожу жгло и щипало. Это эфирная бомбардировка. Как радиация, только облучение эфиром. Скоро весь покроюсь волдырями и еще неделю буду чесаться.
Хотя я как-то оптимистично настроен. Как будто мне не сломают хребет в течение следующей минуты. Извини Йулл, я честно пытался.
— Встречайте! — верещал Черный. — Герой, которого заслужил этот сектор. Великий! Несравненный! Непобедимый! Черный!
Он встал в позу бодибилдера, надул свою броню так, что она взбугрилась мышцами, а прожилки на теле засияли еще раньше.
— Ты же хочешь, чтобы Черный всех спас, да? Хочешь? — Его морда приблизилась прямо к моему лицу. Кажется я почувствовал запах гнили вперемешку с машинным маслом. — Тебе надо лишь попросить, восьмерка. Попроси Черного всех спасти. И настоящий герой все сделает. Надо будет лишь произнести волшебное заклинание. Как в сказке. И вуаля. Проси, восьмерка!