Химеры. Том 1
Шрифт:
– Представился, сердешный, - всхлипнул кто-то из толпы.
– Семью на полное содержание из моей казны, а с этими я разберусь.
– Смерть им!
– вопит толпа.
– Согласен, но биться будет он, - Борис Эдуардович указывает перстом на меня, - на мечах, до смерти - если победит, пощадим, если нет - на колья.
Толпа ревёт в праведном гневе, что делать, выхожу на ринг, мне кидают меч, ловлю, ухмыляюсь, лезвие тупое как полено, рукоятка отбита, в местах крепления торчат голые заклёпки - решили перестраховаться, мужички.
На ринг,
Я балансирую на руке, это подобие оружия, затем делаю отмашку и очерчиваю круги вокруг тела и головы. Тупой меч неожиданно для всех поёт как струны гитары, и исчезает, лишь огненная молния мелькает в воздухе. Смотрю в глаза сопернику, вижу, он всё понял, приготовился к смерти, но не ропщет, крепкий духом - как я не хочу его убивать.
Стремительно вскакивает с места Борис Эдуардович: - Стоп! Всё отменяется, мать вашу! Кто вы такие?!
– Люди, - с готовностью опускаю меч.
– Ладушки, отправлю в Господин Великий Ждан, там найдутся на вас бойцы. Всем расходится!
– раздражённо рявкает он.
– Праздник отменяется.
– Сволочи, весь кайф испортили!
– слышу в толпе. С сожалением развожу руки.
На этот раз нас отводят в иное помещение, нам льстят, это для избранных рабов. Бревенчатая изба с окнами, правда, на них толстые решётки, есть нечто похожее на кровать - настил из досок, ведро - понятно для чего, даже стол с неизменным корытом - сволочи!
– Нам бы поесть, - невинно моргает детинушка Семён.
– Змей вам в корыто!
– плюётся Стёпка, - такого мужика замочили!
– Я ж не специально, - хлюпнул носом Семён, и получилось у него так искренне, что Стёпка прослезился, почти по-человечески глянул на Семёна и мягко говорит: - Не думайте убежать, на кол посадим.
– В принципе нам и здесь хорошо, устали с дороги, погостим немного, - я пренебрежительно посмеиваюсь.
Мужчина со стальным взором, хлопает по плечу Стёпку: - Принеси им пожрать, да не в корыто, эти рабы дорогие, - он вскользь глянул на меня, нечто благодарности мелькнуло в его глазах, видно признателен мне за то, что я его не убил, а ведь, стоило мне сделать выпад, и его голова воспарила бы с плеч.
Стёпка ворчит, но распоряжение даёт. Со стуком грохнула задвижка, нас запирают, не успели достаточно осмотреться, как дверь вновь открывается. Нам вносят на блюде запеченный окорок и кувшин с вином. Вино я прошу заменить водой - на нас смотрят как на полоумных, но распоряжение выполняют - приносят кувшин с родниковой водой.
Сидим, вгрызаемся в сочное мясо, жир течёт по рукам, салфеток нет, вытираем пальцы пучками соломы.
– В принципе, жить можно, - еле выговаривает забитым ртом Семён, - кормят, поят, на прогулку выводят, всякие там развлечения, но боюсь, скоро это надоест. Как ты считаешь, Никита?
Не стал отвечать, только улыбаюсь. Мимо ходит народ, в окно изредка заглядывают, любопытно, похоже, не часто к ним попадают такие
До вечера не беспокоят, стараемся отдохнуть, Семён плюхается на голые доски, смотрит в потолок, я просто сижу. Наконец за дверями возникает некое шевеление, засов с грохотом откидывается, слышится ругань, топот множества ног - у нас гости - шумной толпой вваливаются хорошо вооружённые люди, становятся по бокам.
Благосклонно киваю, приглашаю сесть, шутку не принимают. Последним входит Борис Эдуардович, удивлённо смотрю на его потное лицо.
– Ба, вот это охрана! Неужели для нас такая честь? Вроде не кусались, - я не могу скрыть издевку.
– Непонятные вы люди, зачем провоцировать, - честно сознаётся он.
Он садится за стол, Семён нехотя сползает с досок, принимает сидячее положение, в глазах скука.
– Мне думается, из вас рабов сделать не получится, кости, конечно, можем поломать, повытаскивать жилы, а толку будет - нуль.
Холодея от реальной перспективы, криво улыбаюсь, жду продолжения монолога.
– Я хочу сделать вас свободными, хотя это будет весьма сложно, никак являетесь трофеем Степана Геннадьевича, но допустим, гипотетически у нас всё получилось. Подпишете со мной контракт службы на двадцать пять лет?
– Ну, и в чём тут свобода?
– с иронией смотрю на него.
– Определённая! Можете завести семью, иметь рабов ...
– Опять, двадцать пять. Какое счастье, рабу иметь рабов, круто!
– У вас нет выбора.
– Выбор есть всегда.
– Для вас это будет смерть.
– В этом сомневаюсь, жить мы будем долго, - я смеюсь ему в глаза, но на душе лютый холод.
Он багровеет, не привык к такому вольному обращению к своей особе, в то же время, интуитивно чувствует некий подвох в моих словах, усилием воли заставляет выпученные глаза занять прежнее положение и даже улыбается в ответ: - Судя по раскованности суждений, вы занимали в своих племенах высокие положения, не удивлюсь, если вы - вожди, вы и здесь сможете ими стать - всё в ваших руках, поверьте, это единственное, что могу делать для вас. Подпишем договор, и для вас открываются немалые возможности. Нам нужны опытные стратеги, на прицеле Град Растиславль.
– Даже так!
– я едва не давлюсь слюной.
– Вы жители этой страны?
– понимает мою реакцию Борис Эдуардович.
– А если нет, - темню лицом я.
– Определённо с этого города!
– восклицает он, потирает руки в возбуждении.
– Не иначе находитесь под командованием самого князя Аскольда! Угадал? У меня новое к вам предложение, всё, что захватите в Граде Растиславле, будет принадлежать вам! Каково, моё предложение!
– КАково, - морщусь я, - прелестная заявка стать "крысой". У меня встречное предложение, если ТЫ выполнишь, всё, что я тебе прикажу - оставлю в живых.