Хирург-4. Ученье – свет, а неученье – тьма

Вяч Павел

– Так, – от женщины шла дикая смесь страха, надежды и неверия. – Так вы принесли противоядие или…

– Или, – я кивнул на диван. – Ложитесь.

Рианна с сомнением посмотрела на меня, а точнее, на мою ауру, но всё же улеглась на диван. Я же прикрыл глаза и потянулся в её ауру.

Тот, кто дал жене и дочери Корзина отраву, отлично разбирался в зельях.

Я видел эту пакость, как чёрную кляксу, расположившуюся под печенью и протянувшую свои щупальца ко всем жизненно важным органам.

И что-то

мне подсказывало, что еженедельное противоядие не только не ослабляло эту «кляксу», но ещё и подпитывало её.

Эдакая бомба замедленного действия, которая с каждой неделей становилась всё сильнее, но взрыв постоянно откладывался.

– Сейчас может быть больно, – предупредил я, вооружаясь своим призрачным кинжалом.

Пусть мой класс был насильственно сменён, и исцелять так же эффективно, как раньше, я не мог, но умение уничтожать что бы то ни было никуда не делось.

И я, щедро зачерпнув энергию Смерти, плеснул её прямо в кляксу.

Рианна тут же выгнулась дугой и страшно закричала, но единственное, что я мог, – закончить эту пытку побыстрее.

Женщина кричала от боли, энергия Смерти послушно разбегалась по всей кляксе, пока что не уничтожая её, а я ждал подходящего момента.

– И раз, – пробормотал я, дождавшись, когда моя энергия доберётся до конца всех без исключения щупалец «кляксы».

Получив команду на активацию, энергия Смерти принялась уничтожать «кляксу» со всех сторон, – таким образом я хотел убедиться, что какое-нибудь щупальце не оторвётся и не затеряется в организме.

– И… два!

Дождавшись, когда вся без исключения клякса обратится в прах, я стремительно обогнул диван, упал на колени и, приподняв жену Корзина, вонзил кинжал ей в бок.

– Ох… – Женщина дёрнулась, но призрачный кинжал уже вытянул все оставшиеся после кляксы отходы. – Вы же…

– Всё, – я устало поднялся на ноги и просканировал её ауру. – Отрава уничтожена, что до вашей раны, прошу простить. Других способов вывести оставшиеся… шлаки, я не видел.

– Переживу, – отмахнулась Рианна, принимая сидячее положение.

В её руках появился пузырёк, и она, не обращая внимания на порванное платье, щедро плеснула зелье на ранку.

– Неплохое зелье регенерации, – заметил я, наблюдая за тем, как стремительно затягивается сделанный мной прокол.

– Знаете, – женщина, на щеках которой заиграл румянец, неверяще покачала головой. – В какой-то момент я подумала, что вы совсем не тот, за кого себя выдаёте. Но сейчас…

Она порывисто поднялась с дивана и сложила пальцы в сложную мудру.

Мгновение, и её фигуру окутал освежающий ветерок.

– Сейчас я понимаю, что вы действительно смогли справиться с этой мерзостью! Но как?

В памяти тут же всплыл разговор, случившийся в Бастионе, вот только я, хоть и с трудом, но удержался от того, чтобы провалиться

в воспоминания.

– Я и не вылечил, – говорить это было неприятно, но нужно. – Я просто убил заразу.

– Вот оно что, – Рианна с прищуром покосилась на мою ауру. – Впрочем, кто я такая, чтобы вас судить. Вас послал Мастер Самди?

– Нет, – мрачно отозвался я, чувствуя, как одно упоминание об учителе Сиама опускает настроение в ноль. – Ведите к Диане.

Видимо, Рианна что-то такое поняла, поскольку тут же замолчала и повела меня к дочери.

Диана оказалась на втором этаже, в просторной комнате, залитой солнечным светом.

Было видно, что девочке больно, да и отраву она переносила в разы хуже, чем мать, но, тем не менее, на её лице играла улыбка.

– Ди, это дядя Александр. Он… Он пришёл нам помочь.

– Здравствуйте, дядя Александр, – девчушка даже голову поднять не могла, но, тем не менее, приветливо мне улыбнулась. – Вы папин друг, да?

– Сослуживец, – поправил я девочку, чувствуя, как в горле застревает комок. – Скоро всё будет хорошо.

– Мама поэтому так кричала? – От наивного взгляда ребёнка мне выворачивало всю душу.

– Мама кричала, потому что было больно, – я развёл руками. – Но по-другому не получится.

– Я понимаю, – кивнула Диана и снова улыбнулась.

– Чему улыбаешься? – не удержался я от вопроса. – Из того, что я вижу, тебе и так больно. И даже те зелья, которыми поит тебя мама, лишь приглушают её на время.

– Нужно радоваться каждому моменту, – девочка посмотрела на меня, как на несмышлёныша. – Ценить каждый миг жизни. Так папа говорит. Человек предназначен для счастья. Поэтому во всем нужно искать положительные стороны.

– И какие же положительные стороны в твоей болезни? – не выдержал я. – Постоянная боль и слабость?

– Боюсь, вы не поймёте, дядя Александр.

Диана посмотрел на меня своими ясными глазами и снова улыбнулась.

– А ты попробуй, – не знаю, почему, но меня настолько задели слова этой маленькой девочки, что я забыл и про Рианну, и про Самди, и даже про грядущее Вторжение.

Казалось, сейчас эта маленькая девочка скажет что-то важное. Что-то такое, до чего не смогли додуматься взрослые дяди и тёти, но смог понять ребёнок.

– Да, мне больно, но теперь мы каждый день играем с мамой в разные интересные игры. Да, я чувствую слабость, но от этого мой дух становится крепче. Да, я сижу в комнате, но от нечего делать я уже научилась читать и освоила нулевой круг стихийных плетений.

Я с удивлением посмотрел на Рианну, и та с гордой улыбкой кивнула.

– А ещё мама научилась варить зелья, и в прошлом месяце вылечила соседского мальчика от бешенства. С нами раньше мало кто общался, но теперь соседи приходят почти каждый день.